***

Я много думал над тем, почему Владимир Путин обманул ожидания реформаторов, почему он свернул с дороги. Может быть, он притворялся адекватным и современным политиком с самого начала? Мне кажется, что секрет заключается в ментальности этого человека.  

Владимир Путин - чекист. Чекист без рефлексии, чекист на уровне инстинктов.  Это люди с определенным складом характера, которые не терпят открытости, постоянно живут в режиме распознавания «свой-чужой». Они крайне недоверчивы. Это профессиональные черты и профессиональные отклонения, такие есть у каждой профессии. Журналистам, например, что-то расскажешь по секрету, они поклянутся хранить тайну вечно, а через какое-то время обязательно об этом напишут или каким-то другим образом продемонстрируют свою осведомленность. У политиков другой профессиональный вывих психики: если он понимает, что при помощи  красного словца можно завоевать популярность, хотя словцо это и не надо бы поминать всуе, политик все равно не удержится. И все-таки у сотрудников спецслужб самые небезопасные характерные поведенческие стереотипы.  

Почему произошла узурпация власти в России? Я уверен, что ответ лежит в психологической, а не идеологической области. Путин и пришедшая с ним команда бывших сотрудников КГБ патологически не доверяют людям. Путин  не доверял избранным губернаторам, не доверял людям без питерской прописки. Кстати, он  в каком-то интервью откровенно признался, что никому не доверяет. А раз не доверяет, то концентрирует в своих руках всю власть, лишая людей прав. Внутренние комплексы разведчика Путина обернулись для страны серьезной реставрацией отживших порядков. Ради сохранения душевного спокойствия президента свернули федеративные отношения в огромной стране, свернули местное самоуправление.  Теперь будут в Москве решать, как в Корякском округе давать тепло: при помощи газа или угля?

Что касается убеждений, то нельзя сказать, что у Путина их нет. Есть. Например, абсолютный приоритет государства над человеком. Это же идеология. Вот ты, Немцов, - разрушитель государства, потому что когда на Дубровке террористы захватили людей, ты говорил, что важно, чтобы все люди остались  живы. А мы говорили, что важно, чтобы Россия сохранилась. Что для тебя важнее: эти несчастные 129 убитых или судьба родины?

Это система политических ценностей в голове. Они другие, чем у нас. Но у него они есть.  Он искренне считает, что победа Ющенко на Украине  - это ослабление России. Искренне считает, что те, кто Ющенко поддерживал, - враги России. Когда ему говорили, что победа Ющенко - это победа демократической России, а поражение Януковича - это поражение России  бюрократической и диктаторской, он этого не хотел и не мог понять. Он глубоко верит, что единственные, кто может его защитить, это бюрократы. Он сам плоть от плоти бюрократ, и они его опора. И он считает, что их нельзя обижать. Ельцин, кстати, всегда с презрением относился к бюрократии и никогда, по сути, бюрократом не был. Был бунтарем, революционером. При этом сохранял бюрократические привычки, хорошо знал чиновную жизнь и умел пользоваться своим знанием. Тем не менее, он не был чиновником. А Путин -чиновник, и трогать своих он не будет. При этом он как бы и демократов не трогает. Просто он нас не боится. Он считает, что за нами нет силы, нет людей. Это первое. Если за нами будет огромная сила, миллионы людей, тогда будет бояться. Второе - он считает, что мы, находясь на свободе, некая ширма для общения с Западом. Третье - Путин не хочет быть похожим на Лукашенко, которого глубоко презирает. Личная антипатия, причем тоже «понятийная». Так барин смотрит на плебея, энциклопедист - на неуча, интеллигентный человек - на хама. Сравнение с Лукашенко для путина является глубоко оскорбительным. И еще есть один нюанс. Немцов может кричать на Майдане, что союз чекиста с рецидивистом - это извращение. Кремль это раздражает, но не подвигает на действия - Немцов имеет право, он политик. У него такая профессия. К тому же Немцов - оппозиционер. А вот если бы, например, вышел Фридман или Потанин и сказал бы тихим голосом: «На мой взгляд, не очень правильно вот так однозначно высказывать поддержку одному из кандидатов», то перспективой стала бы тюрьма. Поясню ход мысли. Немцов ничего не украл, у него нет миллиардов, мы ему ничего не давали, он нам ничего не должен. Он кричит, но это его профессия, что с ним делать? Бизнесмены - они все наворовались, поэтому пусть сидят тихо. Начав политическую карьеру и активную политическую жизнь с поста президента, Путин не имел политического опыта. Даже на региональном уровне он отвечал за международные связи. Я был губернатором и прекрасно знаю, что такое международные связи на региональном уровне, пусть и в Санкт-Петербурге.  Это, по большому счету, представительские функции, не требующие принятия каких-то важных решений. Заместитель губернатора по международным делам отвечал за встречу иностранных делегаций, ездил вместе с губернатором по городам-побратимам, следил за чистотой в местах скопления иностранных туристов, их питанием и так далее. Будучи офицером КГБ, Путин привык сообщать начальнику какую-то информацию, в том числе иногда и не совсем проверенную, но не привык принимать решения. У него была такая работа на протяжении нескольких десятилетий: информировать начальство. Теперь он сам себе начальство, информировать некого, надо принимать решения. Однако недоверие мешает ему давать поручения людям. Путин, конечно, понимает, что вопросов накапливается с каждым годом все больше, самостоятельно с каждой проблемой разобраться просто физически невозможно,  но в то же время и довериться никому не может.  Управляемость при этом стремится к…??? Вторая особенность манеры путинского управления - подозрительность к окружающему миру. Ощущение, что все вокруг враги - последствия прошлого воспитания. Все вернулось на круги своя, и главный враг - Соединенные Штаты Америки.  Конечно,  Америка не друг. Лицемерная, эгоистичная,  и при этом демократическая страна.  Но и нам не следует изображать из себя ангелов. Мы должны вести себя прагматично. У США есть собственные интересы, у нас - свои.   Но наш интерес заключается еще и в том, чтобы стать демократической страной и восстановить с американцами нормальные рабочие отношения.  Почти все деньги от экспорта - источник благополучия России - приходят с Запада. Все средства в нашем стабилизационном фонде - деньги Запада. Именно Запад покупает российские экспортные товары.  Эти средства  вовсе не из арабского мира, не из Ирана, не из Северной Кореи, и даже не из Африки. Основные деньги приходят к нам с  Запада.  Более того, личные счета большинства российских чиновников размещены в западных банках. Исходя даже только из перечисленных причин, следует серьезно подумать, прежде чем обвинять Запад в заговоре против России.

ЧЕЧЕНСКИЙ УЗЕЛ

Чеченская война стала и одним из наших расхождений с Анатолием Чубайсом. Мы серьезно дискутировали по этому поводу. Мы спорили почти сутки без перерыва. Чубайс настаивал на том, что в Чечне возрождается российская армия. Но надо побывать там, чтобы делать такие оптимистические выводы. Я несколько раз ездил в Чечню - и во время первой кампании, и был там после начала второй. Ужасное зрелище. Беспробудное пьянство на всех блок-постах, проститутки, обслуживающие военных за 300 рублей, сплошная коррупция с продажей топлива и дизтоплива, торговля самодельным бензином, который производился там же на незаконных заводиках. Я все это видел. Это производило впечатление полной безнадеги. Очевидно для меня стало и то, что в умах, в  головах военных  и людей, прошедших через войну на Северном Кавказе, Чечня  уже давно - суверенная территория. С нынешним президентом Чечни Рамзаном Кадыровым я познакомился в довольно нервной обстановке. Его покойный отец Ахмад Кадыров пригласил меня приехать на съезд чеченского народа. Съезд проходил в Гудермесе. Декабрь 2002 года. Активная фаза второй чеченской войны закончилась, масштабных войсковых операций армия уже не проводила, но ситуация в республике оставалась более чем напряженной. На съезде обсуждалась Конституция Чечни. Как принято у чеченцев, в зале сидели старейшины, деятели науки и культуры. Все радовались и чествовали собственно Ахмата Кадырова, поздравляя его с тем, что Конституция, а в ней предусматривалась президентская форма правления, - это именно то, что нужно чеченскому народу, и что она гарантирует мир и стабильность в республике. Из Москвы на съезд прилетел только я как руководитель СПС и парламентской фракции. Покойный Ахмад Кадыров пригласил меня в президиум и дал слово. Я сразу предупредил, что буду выступать с не очень популярных позиций. Сразу же по залу пошел угрожающий гул, хотя я еще толком ничего не успел сказать. Было понятно, что съезд четко срежиссирован. Все должны были поддержать кадыровскую Конституцию и его как президента. Суть моего выступления сводилась к тому, что в традициях чеченского народа - коллективная система управления. В Чечне никогда не было президента. Моя мысль сводилась к тому, что, следуя чеченским традициям, нужно исключить пост президента и сформировать парламент, а потом правительство, имея в виду некий компромисс между различными группами, в том числе и сепаратистами. В зале поднялся шум, гвалт. Ахмад Кадыров всех, к его чести, тут же успокоил, сказав примерно следующее: «Что вы на него кричите? Мы ведь чеченцы. И гостя должны принимать с присущим нам гостеприимством, а не устраивать такое». Но в зале нашлись люди, которые меня поддержали. Например, Беслан Гантамиров, бывший мэр Грозного. Когда я вышел из зала, ко мне подошел человек с белесыми глазами и сказал, что за такие речи меня надо убить. Я спросил: «Кто вы?» Он достал и предъявил мне удостоверение то ли подполковника ФСБ, то ли полковника. Это был Рамзан Кадыров. Не могу сказать, что я сильно испугался, потому что тут же чеченцы, которые были вокруг, стали говорить, что Рамзан пошутил. Но в его глазах я никакой шутки не заметил. В его глазах я увидел ненависть. Мы вышли на улицу в окружении многочисленной охраны. Подошел Ахмад Кадыров. Он держался спокойно, не спорил, не возражал, только сказал, что уважает меня за смелость, но чеченская ситуация сейчас такова, что должно быть чрезвычайное управление, а без президента это невозможно сделать. Как раз почти за месяц до съезда - 23 октября 2002 года - в центре Москвы отряд террористов-смертников захватил в заложники более девятисот зрителей и артистов мюзикла «Норд-Ост». Жертвами теракта стали 129 человек, пострадали более 700 человек. Покончить с террором может только сильная власть, а для этого необходимы специальные полномочия. Довольно распространенная точка зрения. Потом он дал мне гигантскую охрану, узнав, что его сын там натворил. И с этой охраной мы уехали в Ингушетию.

Уверен, если бы Ахмад-хаджи меня тогда послушал, он был бы жив. Потому что, без сомнения, его убили как президента. Система, которая сейчас установлена в Чечне, держится на одном человеке. Рамзан пользуется огромной поддержкой населения, поскольку население считает, что благодаря ему восстановлен мир в Чечне. Но одновременно ничего общего с российскими правилами и порядками ситуация в Чечне не имеет. 

УЯЗВИМОСТЬ РЕПУТАЦИИ

В 1997 году президент Ельцин предложил мне стать первым вице-премьером.  Я приехал в Москву и поселился на даче в Архангельском. Постоянного собственного жилья не предвиделось и чувствовал я себя в Москве, как в долгосрочном командировке. Правда, милиционеры регистрацию на входе в Белый дом не спрашивали.

Борис Николаевич несколько раз интересовался моими бытовыми условиями и социальным статусом. Он настаивал, что вице-премьер не может быть бомжом. Своим указом президент выделил мне квартиру по адресу: Садово-Кудринская улица, дом 19. В доме к тому моменту уже поселились Починок, Ястржембский, Чилингаров,  Сысоев, Наталья Дементьева  и прочие влиятельные особы, поскольку принадлежал он  Управлению делами Администрации президента. Мне досталась не просто квартира, а суперквартира - шикарная, 180 квадратных метров. Правда, пользовался этим богатством не очень долго, поскольку оставил квартиру первой жене Рае и дочери Жанне. Но это детали.

С московской пропиской произошла еще более фантастическая история. Ельцин примерно через месяц после моего назначения в правительство поинтересовался, прописался ли я. Удивительно, но моими бытовыми вопросами действительно занимался президент России. Только представьте на секундочку уровень внимания президента к своему ближайшему окружению. Например, Борис Николаевич  поручил своей дочери  подыскать  школу для Жанны, и Татьяна Дьяченко, действительно, помогла найти школу: № 20 на Патриарших прудах.

Ельцин интересовался буквально каждой мелочью в моей жизни. Семья президента решала все, вплоть до того, в какую парикмахерскую мне ходить. Что ж, я приехал в Москву в  37 лет -  ни коня, ни воза.

И все-таки о прописке. Ельцин как-то мне говорит: «Понимаете, пока вы не прописаны  - у вас нет страховки, ребенок не может ходить в поликлинику, жена - тоже, милиционеры проверят документы - еще из города выдворят, в обезьянник посадят. Это жизнь, поэтому прописаться обязательно надо».

Я написал письмо Лужкову с просьбой предоставить московскую прописку. Ответа от Юрия Михайловича нет месяц, два, три… Самому звонить мэру и просить как-то неловко. Прошло полгода - прописки нет. Я молчу, поскольку считаю вопрос мелким, а унижаться по мелочам не хотел. По какому-то вопросу пихожу на доклад к президенту. Поговорили, все нормально - пьем чай, разговариваем за жизнь. Вдруг он спрашивает: «Вас прописали?» Я отвечаю: «Нет». Он сразу: «Да это беспредел! Что за страна, где  первый вице-премьер - бомж». Тут же при мне снимает трубку и просит соединить с Лужковым. Буквально через несколько секунд - такое ощущение возникло,  будто тот сидел и ждал звонка от Ельцина - прозвучал текст, который я никогда не забуду: «Юрий Михайлович, мелковато Вы себя ведете». Сказав это, Ельцин, ничего не объясняя,  положил трубку. Я - в шоке: «Борис Николаевич, что вы ему сказали, он же ничего не понял».  Ельцин: «Все он понял! Идите!» Я встал и ушел. Утром следующего дня в девять часов утра на моем рабочем столе лежало распоряжение мэра Москвы Лужкова о прописке гражданина Немцова в российской столице.