Сергей ЛОЗУНЬКО

Итак, 7 декабря дан старт строительству газопровода «Южный поток» — на морском побережье близ российской Анапы состоялась символическая сварка первой трубы газопровода.

«Южный поток» мимо Украины

В торжественной церемонии сварки первого стыка газопровода принял участие российский президент. «Мы сегодня приступаем к практической реализации одного из крупнейших инфраструктурных проектов — строительству газотранспортной системы по дну Черного моря. Наряду с «Северным потоком» (с такой же системой по дну Балтики) «Южный поток» создаст условия для надежного, безусловного снабжения российским газом наших основных потребителей в Европе, в данном случае в Южной Европе», — сказал Владимир Путин.

Он подчеркнул, что «этот проект, безусловно, стал международным проектом: в нем задействованы многие европейские страны. Достаточно сказать, что на первом этапе газоснабжение будет осуществляться как минимум в шести государствах: это и Болгария, и Сербия, и Венгрия, и Словения, и Италия, и Хорватия. В реализации проекта принимают участие наши крупнейшие партнеры из Западной Европы: Франции, Федеративной Республики Германии, Италии. Этот проект получил политическую поддержку во всех странах-партнерах, подписаны все межправительственные соглашения, приняты все инвестиционные решения».

Таким образом, как и было обещано российским руководством еще в начале года, строительство «Южного потока» начато раньше намеченного.

Напомним, 20 января глава «Газпрома» Алексей Миллер, сославшись на поручение Владимира Путина, объявил об одобрении плана мероприятий, позволяющих приступить к строительству «Южного потока» не в 2013-м, как планировалось ранее, а уже в декабре текущего года. Имеется «все необходимое» для «существенного» опережения ранее объявленных сроков начала строительства «Южного потока», отмечал А. Миллер, в частности международно-правовая база, заинтересованность всех европейских участников проекта, финансовые ресурсы и уникальный опыт осуществления масштабных морских газотранспортных проектов. «Проект востребован и его ждут, мы приступаем к его реализации».

«Форсированием строительства газопровода Москва может, что называется, убить двух зайцев — дополнительно нивелировать значение (а вместе с этим и стоимость) украинской ГТС и поставить крест на «Набукко», — предполагали мы, комментируя намерение россиян. Кроме того, советовали украинскому руководству: «Киеву имеет смысл поторопиться с достижением договоренностей с россиянами по созданию газотранспортного консорциума: после того как «форсированный» график строительства «Южного потока» будет утвержден, наши переговорные позиции будут еще более ослаблены» («Договор — отдельно, дружба — отдельно», «2000», №5 (592), 3—9.02.2012).

В Киеве, однако, не поспешали. Теперь снимают шляпы. Перед россиянами. Об этом рассказал журналистам Алексей Миллер, отметив, что украинские партнеры до последнего не верили, что «Газпрому» удастся запустить стройку в объявленные сроки. «Они сказали, что снимают перед нами шляпу. На это мы им ответили, что терпение и труд все перетрут».

Причины снять шляпу, конечно, есть. Хотя всем тем, кто на Украине причастен к принятию решений в «газовой» сфере, можно было бы предложить еще и съесть эту самую шляпу, ибо их транзитная стратегия терпит сокрушительное фиаско. В дополнение к «Северному потоку», который в текущем году (даже не вы-йдя на проектную мощность) уже на четверть «осушил» украинские газопроводы, появится «Южный поток» проектной мощностью 63 млрд. кубов. Первые поставки топлива в Европу по этой трубе должны начаться в конце 2015-го, коммерческие — в 2016-м, а в 2018 г. состоится и выход газопровода на полную мощность.

Для Украины это означает потерю транзитных объемов, а с ними и доходов. «Сегодня транзитный тариф мы платим компаниям, которые представляют транзитные страны. С реализацией проекта «Южный поток» мы транзитный тариф будем платить сами себе. Будем перекладывать из одного своего кармана в другой», — пообещал Алексей Миллер.

Сколько транзитного газа останется для нашей ГТС? Этого никто не знает. По словам главы «Газпрома», тема будет дополнительно «обсуждаться». Потом. Году эдак в 2019-м.

Отвечая на вопрос журналистов, будет ли «Газпром» осуществлять транзит газа украинской ГТС после пуска «Южного потока», г-н Миллер сказал: «После 2019 г. рост спроса на газ будет расти, поэтому думаю, что да. В 2019 г. у нас заканчивается контракт, и... будет время обсудить эти вопросы и объемы тоже».

Сказано дипломатично. Но весьма неконкретно. Хотя руководитель «Газпрома» и несколько приободрил украинскую сторону — мол, «рост спроса на газ будет расти», но это, как говорят в таких случаях, вилами по воде писано. Будет ли расти спрос на газ? А если будет — то поставки из каких источников предпочтут европейцы? Будет ли рост спроса удовлетворяться за счет закупок российского газа — или же, например, сланцевого из США (что по определению исключает загрузку украинской ГТС)?

Ясно одно: те объемы газа, которые Россия гарантированно будет в перспективе поставлять в Европу (и под которые имеется контрактная база), постепенно перетекают из украинских газопроводов в т. н. альтернативные (а говоря прямо — обходные).

А в Киеве тем временем продолжают то ли ждать у моря погоды, то ли держать паузу. В расчете непонятно на что. Еще к 1 августа Украина должна была представить оценку своей ГТС. Но скоро Новый год, а о результатах работы аудиторов по-прежнему не слыхать. Как и о том, что собирается предпринимать власть для сохранения транзитного потенциала? Драгоценное время уходит, а этот вопрос так и висит в воздухе.

Совершенно очевидно, что время играет против нас: чем дальше продвигается реализация альтернативных транзитных проектов, тем меньше интерес России к украинской ГТС, а с ним и мотивация Москвы идти на какие-либо уступки.

Наш лежачий камень

И ведь нельзя сказать, что власть этого не понимает. Когда нынешняя команда только встала у государственного руля, из уст ее представителей звучали вполне здравые мысли. Скажем, 4 марта 2010 г. на инвестиционной конференции в Киеве глава Минтопэнерго Юрий Бойко обращал внимание на риск сокращения транзита по ГТС к 2015—2017 гг. со 110 до 20 млрд. куб. м в год и предостерегал: «Мы должны найти модель, как гарантировать транзит».

19 марта 2010 г. первый вице-премьер Андрей Клюев предупреждал, что в случае непринятия срочных мер ГТС со временем может превратиться в металлолом. «Руководство государства Украина, которое сейчас ушло в отставку, вело неправильную политику, — говорил Клюев, — вместо того чтобы затягивать наших партнеров работать через Украину, мы постоянно последние 5 лет искали врагов. А в результате... можем получить, что через 5—7 лет после окончания строительства «Северного» и «Южного» «потоков» наша газотранспортная система будет не нужна ни России, ни странам Евросоюза... Нашу... газотранспортную систему можно будет порезать на металлолом, не более того».

Премьер Николай Азаров 21 мая 2010 г. рассказывал, как пытается переубедить своего российского коллегу отказаться от «Южного потока» в пользу модернизации украинской ГТС: «Я на каждой встрече с Путиным приводил аргументы, говорил, что «Северный поток» вы начали строить, а вот «Южный» еще не начали. Приводил аргументы, расчеты и говорил, что нерентабельно его строить». Мощность строящихся обходных путей транспортировки газа такова, подчеркивал Николай Янович, что «если они будут работать в полном объеме, то украинская газотранспортная система не будет эффективна и станет никому не нужной».

Но осознание проблем почему-то так и не подвигло власть на меры по их разрешению.

Москва многократно предлагала Киеву довольно сбалансированный и эффективный подход в обеспечении взаимной энергетической безопасности через стратегическое партнерство по принципу взаимозависимости.

В частности, одним из таких механизмов мог стать двусторонний газотранспортный консорциум (хотя были и другие идеи вроде обмена активами — по такой схеме Россия активно сотрудничает со странами Европы): Россия не строит обходные маршруты, Украина соглашается на совместное управление своей ГТС. Москва экономит средства на строительство обходных газопроводов — Украина обеспечивает себе эксклюзивный транзитный статус вкупе с гарантиями поставки достаточных объемов газа на много лет вперед (причем по приемлемой цене). Взаимозависимость. Взаимовыгода.

В Киеве же либо вообще отвергали эту идею, либо тянули в консорциум еще и Европу, настаивая на расширении формата до трехстороннего — украинско-российско-европейского.

Под чужую дудку

Безусловно, такая позиция Киева формировалась не без подсказок извне. Европу ни при каких обстоятельствах не может устроить стратегический союз двух монополистов — поставщика энергетического сырья (России) и транзитера (Украины). Такой альянс диктовал бы свою волю энергозависимой Европе. Само собой, и США перспектива объединения двух этих монополистов не устраивает — через энергетическое сближение неизбежно повышался бы и уровень сближения политического (только недавно г-жа Клинтон толкала в Дублине спич о том, что Вашингтон будет противодействовать реинтеграции постсоветского пространства в любом виде).

Запад не устраивает такое украинско-российское партнерство ни при каких обстоятельствах — все что угодно, только не это, хотя бы Украина в конечном счете и осталась с дорогим газом и с пустыми газопроводами. Киев на «настоятельные пожелания» Брюсселя и Вашингтона неизменно откликался. А в итоге — извините на слове, оказался в дураках.

Ибо в чем мотивация России взаимодействовать в трехстороннем формате? Тогда уж Москве логичнее иметь дело с потребителем (Европой) напрямую, без транзитных посредников вроде Украины. В этом русле Россия и движется — возводя поток за потоком.

И Европа успешно реализует свою энергетическую стратегию, в которой украинские интересы даже не просматриваются. В т. ч. через двусторонние консорциумы с россиянами (хотя от Европы в них могут быть представлены и компании нескольких европейских стран), строя газопроводы, альтернативные нашей ГТС. Т. е. Европа как раз делает все то, чего не советовала Украине. Представители официального Киева только руками разводят: чего это Европа не спешит помогать? Они и советам из Брюсселя следуют, и курс на «безальтернативную евроинтеграцию» проводят, и в Энергетическое сообщество Украина вступила. А толку — ноль.

Недавно, к примеру, на встрече с премьером Норвегии Йенсом Столтенбергом в Осло Николай Азаров посетовал, что Европейский Союз не способствовал Украине в пересмотре цены на российский газ и не принял практических действий по украинской ГТС, в частности в вопросе участия в трехстороннем консорциуме, создание которого инициирует Украина. «Возникает вопрос: если Европейский Союз не заинтересован в украинской газотранспортной системе как потребитель, а Россия как поставщик строит обходные маршруты транзита газа в Европу, то почему Украина удерживает дорогую систему?» — задался вопросом Николай Янович.

Но в Брюсселе и ухом не ведут. Формально выступая за поддержание транзитного статуса Украины, реально страны ЕС содействуют строительству обходных газопроводов. Чему свидетельством — тот же «Южный поток», в реализации которого принимают участие многие члены Евросоюза.

Не в Брюсселе, а в Москве необходимо искать решение наших транзитных проблем — исходя из двух простых вещей: во-первых, украинский транзитный статус может быть сохранен только в том случае, если будет отвечать интересам России, во-вторых — Россия в состоянии защитить и реализовать свои интересы и без Украины путем строительства обходных газопроводов.

Неоднократно приходилось обращать внимание на некорректность подходов отечественной власти — что бывшей, что нынешней. Обеих беспокоила/беспокоит российская «газовая игла». Но при этом они почему-то полагали/полагают, что Россия с украинской «транзитной иглой» согласиться должна.

Киев неизменно декларировал свои намерения по «избавлению от энергетической зависимости от России» и даже предпринимал в этом направлении определенные шаги (как правило, неудачные). И в то же время выказывал желание, чтобы Россия продолжала по сути зависеть от транзита энергоносителей по украинской территории, а Украина, таким образом, и впредь была бы эксклюзивным транзитером российских (и прочих азиатских, транспортирующихся по российской территории) энергоносителей.

Украинская власть постоянно настаивала, что в энергетических вопросах со стороны России не должно быть политики (что, конечно же, наивно, учитывая, как подходят к такого рода проблемам все без исключения страны). И в то же время увязывала свою политику поставок и транзита энергоносителей с вопросами евроинтеграции, стратегического партнерства с США (что отображено в документах, подписанных с Брюсселем и Вашингтоном), т. е. рассматривала ее сквозь призму внешней политики и геополитической ориентации.

Официальный Киев долгие годы действовал не соотнося амбиции с аммуницией и пытался совместить несовместимое. Поэтому и результат закономерный.

P. S. Будущий год может преподнести нам очередной «сюрприз». Не далее как 22 ноября по итогам встречи главы «Газпрома» Алексея Миллера с президентом Белоруссии Александром Лукашенко было объявлено о намерении наращивать транзит газа в Европу через белорусскую территорию. «Работа «Белтрансгаза» в составе «Газпрома» гарантирует стабильную загрузку транзитных мощностей и создает предпосылки для увеличения до 30% объемов транзита российского газа в Европу через Беларусь», — сказал Миллер.

Предполагается начать уже в 2013 г. — чтобы в течение трех-четырех лет выйти на заявленное увеличение.

Как известно, 100% акций «Белтрансгаза» принадлежит «Газпрому», что естественным образом мотивирует монополию наполнять эту трубу транзитным газом. Практика показала, что Белоруссия не прогадала, согласившись продать свою ГТС россиянам — за это Минск получил существенные ценовые преференции на газ плюс гарантии загрузки своих транзитных мощностей (по итогам текущего года белорусский транзит должен превысить 44 млрд. кубов), а в планах и их расширение.

Чей транзитный потенциал при этом сократится, пояснять, думаю, не надо.