ОТ НЕСТАБИЛЬНОГО
ГОСУДАРСТВА СЕГОДНЯ ЗАВИСИТ БЕЗОПАСНОСТЬ МНОГИХ СТРАН МИРА
Ядерная безопасность всего мира и
уровень исламистского терроризма не только на территории Исламской
Республики Пакистан (ИРП) и ее соседей, но и США, ЕС, России во многом
зависят от того, кто правит в Исламабаде, что делает руководство
пакистанской армии, с кем и в какой степени сотрудничают спецслужбы
этого государства.
На протяжении первых трех десятилетий существования Пакистан
рассматривался мировой политической элитой исключительно как антипод
Индии. Затем - как тыл войны против СССР в Афганистане и «куратор»
афганского «котла с неприятностями» после ухода оттуда советских войск.
Сегодня он союзник НАТО в борьбе с талибами и «Аль-Каидой», но среди
террористов, задерживаемых в США и Великобритании, все больше людей
пакистанского происхождения.
НА ГРАНИ ХАОСА
Положение Пакистана сложно и противоречиво. Он слишком серьезен в
военном отношении, чтобы Запад рискнул попытаться оказать на него прямое
воздействие, но внутреннее положение в стране неустойчиво, а добрая
половина ее территории не контролируется ни центральными, ни местными
властями. Экономика ИРП слаба и продолжает деградировать, правительство
коррумпированно, лидеры политических партий борются друг с другом не на
жизнь, а на смерть, а судейская элита не стоит «над схваткой», но
является ее участником.
Армия - гарант стабильности страны - оттеснена от власти, но
подконтрольна ей лишь в той мере, в какой готова это позволить.
Колоссальные военные расходы рассчитаны на противостояние с Индией, хотя
главной угрозой безопасности являются лидеры вооруженных исламистских
групп, действующих на территории республики.
Борьба с исламистами в Пакистане - это поистине «странная война»:
немало лидеров экстремистов связаны с истеблишментом ИРП и пользуются
покровительством властей страны. Пакистанская ядерная программа
непрозрачна, символом ее стал «заговор Абдул-Кадыр Хана», создателя
«исламской бомбы» и организатора черного рынка ядерных технологий и
оборудования, предоставившего доступ к ним Ирану, Ливии и Северной
Корее, а возможно, и Саудовской Аравии, Сирии и Египту.
Население ИРП не любит иностранцев, пакистанская элита не доверяет
им, но без их помощи не справится со своими проблемами: по данным
Плановой комиссии Пакистана - 35%, а по сведениям Центра исследований и
безопасности - до 70% из 175 млн граждан страны живут ниже черты
бедности, составляющей два доллара в день. Множество выходцев из ИРП
осели за ее пределами: около двух миллионов - в аравийских монархиях,
более 750 тысяч - в Великобритании.
Балансируя между США и ЕС, Китаем и арабским миром, Ираном и Индией
(с которой он конкурирует за влияние в Афганистане), Исламабад
настаивает на неприкосновенности границ Пакистана для иностранных войск,
хотя ежедневно рубежи республики пересекают сотни тысяч человек:
контрабандисты, террористы и члены живущих в пограничье племен.
ОЧАГ ИСЛАМСКОГО РАДИКАЛИЗМА
Лавинообразное расширение системы религиозного образования в
Пакистане и провал ее реформы, инициированной в 2001 году президентом
Первезом Мушаррафом, стали победой религиозных экстремистов. Лишь 507 из
15 148 медресе страны, зарегистрированных Федеральным ведомством
религиозного образования, вместо 8 тысяч запланированных приняли участие
в реформе. Катастрофичность ситуации подчеркивает неразбериха в учете,
проводимом государственными ведомствами и общественными организациями.
Хотя Всепакистанская ассоциация теологических семинарий включает
более 20 тысяч медресе, не считая 5 тысяч незарегистрированных, по
данным Федерального министерства по делам религий, государственную
регистрацию получили менее 10 тысяч медресе. Формально после терактов в
Лондоне в июле 2005 года, где прослеживался пакистанский след, все
медресе, не прошедшие государственной аудиторской проверки до 31 декабря
2005 года, подлежали закрытию, а студенты-иностранцы - депортации. Но
фактически этот указ был проигнорирован в масштабах всей страны.
Речь идет почти о 3 млн учащихся и десятках тысяч преподавателей,
причем около 2,6 млн студентов принадлежат к 12,5 тысячи ортодоксальным
медресе неосалафитского типа движений «Деобанди» и «Ахл-и-Хадис»,
выступающих за создание государства на принципах «очищенного» ислама. Их
представляют такие группировки, как «Лашкар-и Тойба», «Хизвит Техрир»,
«Джайеш-и Мухаммад», «Харкат-ул Муджахидин», «Сипайи - Сахаба Пакистан» и
военизированная «Лашкар-и Джангви», действующая в Панджабе, из 35
округов которого активность экстремистов растет по меньшей мере в 26.
Влияние радикалов, которые в 80-е годы были сильны лишь в
Северо-Западной Пограничной провинции и Кашмире, сегодня
распространилось на весь Пакистан. Борьба за систему религиозного
образования - часть их противостояния с властями. Символом ее стали
события в столице: штурм армией в июле 2007 года Красной мечети,
студенты и преподаватели которой потребовали введения в стране
шариатского правления, и двойной теракт боевиков-смертников в октябре
2009-го в Международном исламском университете.
ТЕРРОРИСТИЧЕСКИЕ УНИВЕРСИТЕТЫ
Подготовка новоявленных камикадзе в
Пакистане поставлена на поток. В лагерях на территории Северного и
Южного Вазиристана, в агентствах Оракзай, Баджаур и Моманд нередко
проходят обучение граждане европейских государств пакистанского
происхождения, прибывшие на историческую родину в качестве студентов.
Одни из них изначально придерживались радикальных взглядов, другим они
пришлись по душе во время учебы. Примерно в 20% медресе, контролируемых
радикальными исламистами, помимо религиозных предметов преподаются
военное дело, изготовление и использование взрывных устройств.
Многие выпускники этих «духовных семинарий», в том числе
принадлежащие к обеспеченным и образованным слоям общества, участвуют в
джихаде на территории Афганистана или Ирака, но значительная их часть
возвращается в государства, откуда они приехали, формируя там
террористические сети, состоящие из самостоятельно действующих одиночек.
Такие «спящие кроты» с подлинными документами страны проживания, ничем
не отличающиеся от соседей, не поддерживающие связь с единомышленниками,
не получающие финансирование извне, принимающие решения о проведении
теракта на произвольно выбранном ими объекте вне какой-либо системы,
представляют значительно большую угрозу, чем организованные
террористические ячейки. Теракты, которые они готовят, часто могут быть
предотвращены лишь непосредственно перед совершением, иногда случайно,
как с неудавшимся взрывом автомобиля на Таймс-сквер, который пытался
организовать живущий в США сын вице-маршала пакистанских ВВС Файсал
Шахзад.
Исламские радикалы широко представлены в британских университетских
кампусах, к их числу принадлежат многие из 42 тысяч пакистанцев,
отправившихся в Соединенное Королевство для получения образования в
2004-2008 годах. 52 человека стали жертвами взрывов в Лондоне в июле
2005-го, организованных четырьмя выходцами из Пакистана. Взрыв кафе в
Тель-Авиве, совершенный студентами Лондонского королевского колледжа
Омаром Шарифом и Азифом Ханифом, - самый известный теракт за пределами
Соединенного Королевства, организованный пакистанцами с британскими
паспортами.
География экспорта из ИРП террористов-смертников, разделяющих
идеологию «Аль-Каиды», чрезвычайно широка - Афганистан, Индия,
Центральная Азия, Африка, арабские страны, Канада, США, Великобритания,
ряд других государств и регионов. Не обойдена вниманием и Россия, на
территории которой готовится действовать сформированная в Северном
Вазиристане группировка «Джамаат Булгар», состоящая из выходцев из
Башкирии, Поволжья, Татарстана и автономий Северного Кавказа.
Ветераны 55-й интернациональной («арабской») бригады «Аль-Каиды»
тренируют будущих террористов более чем в 160 лагерях, созданных этим
движением и талибами в «зоне племен» на афгано-пакистанской границе, где
ряд баз принадлежит «Черной гвардии» - элите Усамы бен Ладена.
Поддержку каидистам в этом районе страны оказывает «Лашкар-и Тойба» -
«Ополчение правоверных». Этнические пакистанцы, американец Д. Колеман и
канадец Т. Рана, готовились к терактам против США и Израиля на базах
этой организации. Одним из ее основателей был А. Азам - «духовный отец»
бен Ладена и других «арабских афганцев», инициатор создания «Бюро по
обслуживанию моджахедов» - «Мактаб аль-Хидмат», предтечи «Аль-Каиды».
Именно «Лашкар-и Тойба», операции которой охватывают Синд, Кашмир и
Северо-Западную провинцию, организовала в ноябре 2008 года теракт в
Мумбаи, в результате которого погибли 180 человек, включая 28
иностранцев. Арестованный по этому делу лидер организации Хафиз Мухаммад
Саед был освобожден в июне 2009-го Высшим судом Панджаба, что вызвало
острый кризис в пакистано-индийских отношениях. Пресса открыто указывала
на роль, которую сыграл в принятии этого решения экс-глава Верховного
суда Пакистана судья Догар, конфликтующий с нынешним главным судьей
страны Ифтихаром Мухаммадом Чоудхри.
Особое место среди военизированных исламистских группировок ИРП
занимают талибы, насчитывающие в своих рядах не менее 15 тысяч боевиков.
2009 год был отмечен созданием Панджабо-Пуштунского альянса талибов на
базе консолидации Движения талибов Пакистана - пуштунов и «Панджабских
талибов» - панджабцев, воевавших в Афганистане в составе пакистанской
военизированной группировки «Харкат-ул Джихад-ул Ислами». Истоки этого
объединения восходят к подавлению армией в 2007 году беспорядков в
исламабадской Красной мечети, после которого более 5 тысяч учащихся
панджабских медресе скрылись в Южном и Северном Вазиристане, на
территории, подконтрольной пакистанским талибам. Активизация
террористической деятельности талибов, каидистов и близкой к ним
группировки «Хаккани» вызвала действия американцев и армии ИРП,
следствием которых стала смена на протяжении полугода трех лидеров
пакистанских талибов: уничтоженных Бейтуллу Мехсуда и его преемника
Хакимуллу Мехсуда в феврале 2010 года сменил Маулеи Нур Джамал.
МЕЖЭТНИЧЕСКИЕ И РЕЛИГИОЗНЫЕ КОНФЛИКТЫ
В Пакистане исламистам не грозит прямое столкновение с войсками США:
Исламабад категорически отвергает возможность действий иностранных войск
на своей территории и выражает протесты после точечных ликвидаций
американцами лидеров боевиков в приграничных районах с помощью
беспилотников, настаивая на передаче их вооруженным силам ИРП.
Активность и результативность операций армии против боевиков зависят от
политических причин, включая отношения военного руководства и
политической элиты. Как правило, правительства Пакистана, вне
зависимости от того, возглавляют их военные или гражданские лица,
пытаются достичь компромисса с действующими на территории страны
исламскими радикалами и поддерживающими последних религиозными и
племенными лидерами. Однако неизменно сталкиваясь затем с угрозой потери
власти не только в контролируемых теми регионах, но и на всей
территории страны, включая крупнейшие городские центры, Исламабад
проводит против исламистов масштабные «зачистки» с использованием
тяжелой техники, авиации и десятков тысяч солдат.
Так, операции 2008-2009 годов на Территории племен федерального
управления (FATA) - в Южном и Северном Вазиристане стали следствием атак
боевиков «Техрик-е Талибан Пакистан», «Исламского движения Узбекистана»
и «Аль-Каиды» на Генеральный штаб, военную академию и штаб-квартиру
спецслужб Пакистана в Равалпинди, в 15 км от столицы ИРП. Разгром в
долине Сват Северо-Западной Пограничной провинции «Движения за
установление шариата» - «Техрик Нифаз-и-Шариат» - итог нарушения
заключенного с правительством соглашения о функционировании судов
шариата наряду со светскими судами. После того как президент Асиф Али
Зардари подписал соответствующий договор, лидер движения Маулана Суфи
Мухаммад объявил об увольнении всех судей в Малаканде, кроме
практикующих исламское право, а менее чем через месяц сторонники
движения взяли под контроль административные центры Свата и дошли до
Бунера, в 100 км от Исламабада.
Беженцы из Вазиристана (500 тысяч человек) и района Сват (2,5 млн
человек) значительно увеличили и без того большое число временно
перемещенных лиц на территории Пакистана - жертв природных бедствий и
военных конфликтов, ситуация с которыми приблизилась к гуманитарной
катастрофе и явно не может быть решена властями ИРП самостоятельно. При
этом Исламабад сделал жест доброй воли, продлив на три года пребывание в
пограничных с Афганистаном районах 1,7 млн афганских беженцев, в
дополнение к зарегистрированным в ИРП на 2007 год 2,2 млн афганцев.
Беженцы и временно перемещенные лица не только перегружают и без того
несбалансированный бюджет страны и дестабилизируют ситуацию в целом, но и
являются кадровым резервом радикальных исламских и сепаратистских
движений.
Последнее тем более опасно, что межэтнические и религиозные конфликты
в Пакистане, включая теракты против христиан и шиитов, - часть его
повседневной жизни. Но если обстановка в Кашмире контролируется армией,
напряженная ситуация на западных границах не дает оснований для
оптимизма. Лидеры белуджей требуют создания «Великого Белуджистана» из
пакистанской провинции Белуджистан и иранской - Белуджистан и Систан.
Проведенная властями Британской Индии в 1893 году граница с Афганистаном
- «линия Дюранда» не признается пуштунами, говорящими о создании
«Великого Пуштунистана» на базе земель пакистанских и афганских племен.
Компромисс местных маликов с федеральным правительством, основанный на
невмешательстве Исламабада во внутреннюю жизнь племен по неизменному с
1901 года Уголовному законодательству зоны племен, был разрушен
введением в этот акт в августе 2009-го поправок, распространивших
юрисдикцию Пакистана на их земли. Ситуация тем более тревожная, что у
западной границы страны расположен ряд ядерных объектов, в том числе
урановые копи Исса-Хел и Кабул-Хел, АЭС в Чашме и полигон Чагаи-Хиллз в
провинции Белуджистан, где Пакистан провел ядерные испытания в мае 1998
года.
РИСКИ, УГРОЗЫ И ВНУТРЕННЯЯ ПОЛИТИКА
Ядерные объекты ИРП, безопасность которых рассчитывалась на основе
сценариев конфликта с Индией, недостаточно защищены от удара из
Афганистана. Свидетельством этого стали атаки террористов на авиационный
комплекс в Камре близ Исламабада в декабре 2007-го и в 2009 году, склад
ракет с ядерными боеголовками на базе в Саргодхе в ноябре 2007-го и
оружейный комплекс в Вахе, где собираются ядерные боеприпасы, в августе
2008 года. Для предотвращения угроз такого рода Управление
стратегического планирования Ядерного командования Пакистана приняло ряд
мер. В мирное время ядерное оружие разобрано, боеголовки
дезактивированы, отделены от ракет-носителей и хранятся в засекреченных,
хорошо охраняемых местах.
В случае угрозы войны риск успеха террористической атаки повышается,
поскольку в Пакистане при передаче ядерных активов от гражданских
структур армии приоритет отдается секретности, а не усилению конвоев,
уязвимых для внешнего противника. Проблема усугубится, если до
перемещения боеголовки будут собраны: в разобранном состоянии
пакистанские ядерные боеприпасы, вероятно, оснащены механическими, а не
электронными кодоблокирующими устройствами. Разумеется, даже в случае
захвата ядерного боеприпаса талибами или «Аль-Каидой», для того чтобы
применить его, нужно знать коды и смонтировать на самолете или
ракете-носителе. В противном случае он может быть использован только как
«грязная бомба» или радиологическое оружие.
Несколько выше риски, связанные с человеческим фактором. Один из них -
возможность утечки расщепляющихся материалов на стадии производства,
которую могут осуществить ученые-ядерщики. Если это будет совершаться
постепенно, не исключен успех таких действий: учет всех ядерных
материалов, произведенных в стране за последние 20 лет, невозможен и
прецедент А. К. Хана подчеркивает это. Угроза носит нетеоретический
характер: исламисты вербуют в свои ряды ученых и армейских офицеров.
Пример - «дело физиков-ядерщиков», в ходе расследования которого был
установлен факт встреч в Афганистане в ноябре 2001 года отставных
сотрудников Пакистанской комиссии по атомной энергии Султана Башируддина
Махмуда и Абдул Маджида с бен Ладеном, другими руководителями
«Аль-Каиды» и лидерами движения «Талибан».
Для снижения угроз такого рода в ИРП приняты Программа надежности
человеческого фактора и План действий по ядерной безопасности.
Государственный переворот, совершенный радикальными исламистами, в
Пакистане маловероятен: на выборах они никогда не набирали более 11%
голосов избирателей. Политическое убийство, провоцирующее конфликт с
Индией, которое позволило бы радикалам развязать ядерную войну или взять
под контроль ядерные арсеналы страны, также не имеет шансов на успех:
управление ядерными активами в ИРП диверсифицировано, его осуществляют
не менее 10 высокопоставленных военных и гражданских государственных
чиновников, в критической ситуации замещающих друг друга.
Современная внутренняя политика страны определяется борьбой кланов.
Пакистанской народной партии президента Зардари, представляющего
интересы семьи Бхутто - землевладельцев Синда, противостоит
«Мусульманская лига» Наваза Шарифа, поддерживаемого городской буржуазией
Панджаба и главой Верховного суда Чоудхри. В этой борьбе Зардари терпит
поражение. После того как 28 ноября 2009 года истек срок действия указа
Мушаррафа о национальном примирении, в 2007-м предоставившего
политическую амнистию более 8 тысячам чиновников и бизнесменов, 16
декабря 2009 года вердикт Верховного суда разрешил возобновление
уголовных преследований против них. В списке - президент и ряд
министров, в том числе руководители МО и МВД. Новым ударом для Зардари
стало вступление в силу 19 апреля 2010 года 18-й поправки к конституции,
по которой президент, потеряв право назначения губернаторов и
руководителей вооруженных сил, роспуска центрального и региональных
правительств, стал номинальным главой государства и может распустить
парламент только по рекомендации премьер-министра.
Пока гражданские политики сражаются за власть, свыше 120 тысяч
военнослужащих пакистанской армии борются с радикальными исламистами.
Более 1300 человек из них погибли в боях и терактах. В конечном счете
нестабильность, неизменно сопровождающая в ИРП гражданское правление,
скорее всего в очередной раз закончится приходом к власти военных во
главе с их лидером - главнокомандующим сухопутными войсками генералом
Ашфаком Парвезом Каяни. Это засвидетельствует провал очередной попытки
демократизации Пакистана под давлением извне, но для безопасности
ядерных объектов и борьбы с исламистским терроризмом будет оптимальным
исходом.
Евгений САТАНОВСКИЙ
президент Института Ближнего Востока
Источник: