Крейсер типа "Тайкондерога" – носитель системы ПРО морского базирования "Стандарт-SМ3". Фото с сайта www.navy.mil

Итак, на Лиссабонском саммите страны – члены НАТО договорились о создании европейской ПРО и пригласили участвовать в ней Россию. И она устами Дмитрия Медведева дала на это согласие. Однако на практическом уровне это означает всего лишь обсуждение общей концепции и оценку угроз. Что, в общем, логично – надо все же попытаться понять, для чего нам участвовать в этом, мягко говоря, странном проекте? По поводу которого и теперь вопросов гораздо больше, чем ответов.

Относительно совместной российско-натовской ПРО есть три фундаментальных вопроса. Как она будет выглядеть технически, то есть как совместить российские и западные системы? Как она будет выглядеть организационно, то есть кто будет «нажимать кнопку»? Против кого она предназначена?

Ответ на первый вопрос крайне затруднен тем, что совмещать, в общем-то, нечего. У России есть ограниченная система ПРО Московского региона, созданная еще в 70-е годы.

У США – еще более ограниченные системы ПРО на Аляске и в Калифорнии (те самые ракеты GBI, что должны были стоять в Польше) и система ПРО морского базирования (ЗУР «Стандарт-SМ3» на пяти крейсерах типа «Тайкондерога» и 16 эсминцах типа «Орли Берк»). Кроме того, существуют российские ЗРС С-300П, С-300В и С-400 и американская «Пэтриот», однако они предназначены для борьбы только с тактическими и оперативно-тактическими ракетами, которые извне ни до Европы, ни до России просто не долетят. Соответственно эти ЗРС для общей ПРО бесполезны. В проектах находятся американская ЗРС THAAD и российская С-500, но как долго эти проекты будут реализовываться – совершенно не ясно. В Европе и у Европы нет ничего, кроме разговоров о ПРО. Соответственно вопрос о технической совместимости повисает в воздухе.

Впрочем, этот вопрос будет решить, пожалуй, легче всего (если будет что с чем совмещать). В конце 90-х Россия и США проводили компьютерное моделирование совместного решения задач ПРО, которое показало, что вопрос решаем. Можно также заметить, что на вооружении ВС НАТО сегодня состоят на вооружении американские, английские, французские, немецкие, итальянские, советские танки, БМП, артиллерия, ЗРК, самолеты, вертолеты, корабли. И ничего – всё со всем вполне совмещается.

Что касается вопроса «кнопки», то здесь надо заметить, что при отражении ракетного удара счет идет на минуты, а то и на секунды. Поэтому в значительной степени нажимать кнопку должна автоматика при пересечении ракетой противника соответствующей (европейской, российской, американской) зоны ответственности. Так что главное – определить эти зоны. Возможно, именно это имел в виду Дмитрий Медведев, говоря о «секторальной» ПРО.

ПРОТИВ КОГО ДРУЖИТЬ?

И тут мы переходим к главному вопросу – против кого? Ответ на который и рушит всю конструкцию общей ПРО.

Отражение угрозы Европе со стороны северокорейских ракет – это «проблема» не военных, а психиатров. Даже если у КНДР вдруг откуда-то появится значительное количество ракет большой дальности с ядерными БЧ, для них найдутся цели более близкие и актуальные. Причин для удара по Европе у КНДР нет в принципе. Вероятность его ничуть не больше, чем вероятность нападения на Старый Свет инопланетян.

На самом деле то же самое можно сказать и об Иране, у которого, вдобавок, технологический уровень гораздо ниже, чем у Северной Кореи. Создание им ракет большой дальности, да еще и с ядерными БЧ, да еще и переход к их массовому производству – это чистейшая фантастика. Тем более что первое же ядерное испытание в Иране с гарантией 99,999% станет причиной немедленного удара по нему со стороны Израиля и/или США, после которого о ракетно-ядерной программе Тегерану можно будет забыть на десятилетия. И если даже вдруг свалится на Иран откуда-то ракетно-ядерный арсенал (возможно, подарят те самые инопланетяне), то, как и в случае с КНДР, совершенно невозможно найти причины для нанесения удара по Европе (или тем более по России). Все потенциальные цели для несуществующих иранских ядерных ракет находятся на Ближнем и Среднем Востоке. Демонизация Западом Ирана, самой демократической после Турции страны региона, носит характер явно иррациональный.

Однако рассмотрим ситуацию совершенно фантастическую – у Ирана есть ракетно-ядерный арсенал, а его лидеры внезапно коллективно сошли с ума и решили нанести удар по Европе или по России. Даже и в этом случае совместная российско-натовская ПРО окажется практически бесполезной.

Если иранские ракеты летят на Европу, они проходят мимо России (за исключением совсем уж сюрреалистической ситуации, если аятоллы решат уничтожить Балтию), соответственно наши огневые средства ПРО (кстати, а какие у нас огневые средства?) не будут иметь никаких шансов поразить их. И, наоборот, если удар наносится по России, «в ауте» оказывается Европа. То есть стороны должны будут решать проблему самостоятельно по причинам чисто географического характера.

Кстати, наиболее эффективно защитить Европу от иранского удара могли бы американские крейсера и эсминцы с ЗУР «Стандарт-SМ3» из акватории Черного моря. И тут даже ничего не нужно создавать, и корабли, и ракеты у США уже есть. Беда только в том, что на этих кораблях к нашим берегам «заодно» подвезут и «Томагавки». Об этом подробно говорилось в статье «Диагноз: отечественная ПВО в развале» («НВО», 19.02.10). То есть ради парирования мифической иранской угрозы мы получим реализацию единственного варианта военной угрозы для нас со стороны США.

Гораздо опаснее Ирана и КНДР на самом деле Пакистан, который уже совершенно точно имеет и ракеты, и ядерные БЧ к ним. Правда, пока они не достают даже до России, тем более до Европы. Кроме того, понятно, что нынешнее пакистанское руководство стрелять по нам ракетами не собирается. Такой сценарий будет возможен только в случае прихода к власти в Исламабаде радикальных исламистов. Вероятность этого хоть и не равна нулю, но невелика. К тому же в этом случае почти наверняка Индия и США уничтожат Пакистан «в превентивном порядке».

ПРИ ЧЕМ ТУТ КИТАЙ?

Наконец, рассмотрим тот вариант, о котором никто даже не заикается, но только ради которого нам и стоит возиться с «совместной ПРО», – угроза Китая. Увы, и здесь вся эта грандиозная идея окажется бесполезной.

О китайской угрозе для России «НВО» писало более чем достаточно, повторяться нет смысла. Можно сказать лишь, что Китай в случае реализации сценария захвата азиатской части РФ вполне способен нанести ракетно-ядерный удар по европейской части, где сосредоточен наш основной демографический, военный и промышленный потенциал, а природных ресурсов как раз мало. Так что здесь ПРО нам будет очень нелишней. Но причем тут Европа?

Во-первых, Европа не захочет защищать нас от Китая, это совершенно очевидно. Об этом речь шла в статье «Что нам все-таки следует делать с НАТО?» («НВО», 15.10.10). Во-вторых, уж совершенно точно Китай не будет наносить удар по Европе. Если руководителей Ирана и КНДР принято считать сумасшедшими (что неправильно), то уж лидеры КНР абсолютно точно не сумасшедшие. Наверное, нет в мире больших прагматиков, чем они. Европа для них ни при какой ситуации не противник, наоборот, это важнейший потенциальный рынок и источник множества полезных технологий. Соответственно обмен ядерными ударами между Китаем и Европой – это даже не фантастика, а бред.

К тому же от удара по западной части России европейцы нас не спасут, даже если захотят, потому что, как известно, мы ближе к Китаю, чем Европа. Соответственно ракеты, запущенные из Китая по нам, просто не могут быть поражены европейской ПРО. Эта проблема опять же исключительно наша собственная.

Кроме того, если внимательно прочитать соответствующие натовские документы, то там четко написано, что евроПРО создается с целью отражения ударов баллистических ракет с дальностью полета до 3 тыс. км. Это автоматически исключает из числа целей для нее баллистические ракеты Китая, КНДР и Пакистана. Остается лишь Иран. Но при такой дальности полета даже из его северо-западных районов можно достать только до восточной Европы (максимум – до Берлина) и до большей части Италии. Зачем аятоллам наносить удар по Варшаве или Бухаресту – пусть расскажут творцы этой гениальной концепции. У автора данной статьи фантазии не хватает.

Собственно, практическая реализация евроПРО, о которой члены НАТО договорились на лиссабонском саммите, подтверждает, что это мероприятие чисто политического характера. На его развитие будет выделено 200 млн. евро за 10 лет. Сумма эта абсолютно ничтожна для столь масштабного проекта (реально он должен стоить не один десяток миллиардов), что подтверждает его полную фиктивность с военной точки зрения. Его единственная цель – сохранение американского присутствия в Европе, без которого, в свою очередь, невозможно само НАТО. При этом не указано, против кого направлена система. По сообщениям ряда СМИ, президент Франции Саркози настаивал на обозначении Ирана в качестве угрозы, но категорически против этого выступил президент Турции Абдулла Гюль. Это чрезвычайно забавно, учитывая, что иранские ракеты долетают до Турции, а до Франции – нет. Еще интереснее, что Обама и Меркель поддержали Гюля.

Таким образом, единственный возможный вариант сотрудничества России и НАТО в области ПРО – обмен информацией о ракетных пусках или о подготовке к ним, добытой с помощью ИСЗ или наземных РЛС. Здесь стороны могут быть реально полезны друг другу.

ПОБЕДОНОСНАЯ СЕВЕРО-АТЛАНТИЧЕСКАЯ БЮРОКРАТИЯ

Лиссабонский саммит в целом и принятая на нем стратегическая концепция НАТО в частности (ее анализ – отдельная интересная тема) в очередной раз подтвердили, что альянс изжил себя, но к его роспуску никто не готов. Натовская бюрократия умрет, но свои полномочия и деньги не отдаст. Вашингтон не хочет утратить свое политическое влияние на Европу, которое в первую очередь выражается через военное присутствие в ней. Восточная Европа все еще боится русского медведя. Западная Европа давно бы распрощалась с НАТО, но евроармия пока еще слишком слаба и строится слишком медленно (особенно в условиях дальнейших бюджетных ограничений).

Поэтому выдумываются все более искусственные смыслы существования альянса. Поскольку блок не распускается, то и Брюсселю, и Москве становится очевидна необходимость сотрудничества (для конфронтации нет ни сил, ни желания, ни объективных причин), однако для него очень мало практических основ и слишком низок уровень доверия. Повысить его через ПРО очень сложно. Даже не потому, что это искусственный проект, а потому, что не надо ставить телегу впереди лошади. Сначала должно появиться доверие, а потом – совместные проекты. Откуда оно возьмется – очень сложно понять, учитывая наличие у обеих сторон огромного количества очень сильных психологических комплексов. Тем более когда и берега Атлантики (Европа и США) постепенно «разъезжаются». Пока их еще объединяют инерция и общие базовые ценности. Но у нас-то и этого нет. Нет и очевидного общего противника, против которого надо дружить, невзирая на разногласия (как в годы Второй мировой). И при чем тут ПРО?

Источник: