// Анатолий Куликов, Евгений Малашенко

Недавно в Клубе военачальников Российской Федерации под председательством его президента – генерала армии Анатолия Сергеевича Куликова прошло заседание очередного «круглого стола», посвященного на сей раз теме «Войны будущего». Участники рассмотрели комплекс вопросов, связанных с определением характера военных угроз и возможностей государства по их парированию.

Залог успеха

Всем известно, что генералы готовятся к прошлой войне. Это на самом деле так. Свидетельством тому – масштабные вооруженные противоборства, происходившие после Второй мировой войны: в Корее, Индокитае, на Ближнем Востоке, между Ираном и Ираком. Причем все эти кампании в чем-то имели сходство, а в чем-то резко отличались друг от друга, что вполне понятно. Как-никак огромные различия имели ТВД, что влияло на характер боевых действий, сражались армии с разным уровнем подготовки, технического оснащения, морально-психологической устойчивости личного состава.

Фото: Михаил Ходаренок

Однако на протяжении последнего десятилетия ХХ и в начале XXI века война все чаще становилась в принципе непохожей на то, что доводилось наблюдать совсем недавно по историческим меркам.

И вот в январе нынешнего года Барак Обама утвердил новую оборонную стратегию США, где подчеркивается – войны будут другими. Приоритет теперь за специальными операциями – таков лейтмотив этой стратегии. Соответственно под новый характер войны в Америке создаются новые организационные структуры, новая армия, развертывается совершенно новое военное строительство.

Российские Вооруженные Силы тоже приобрели новый облик. Об этом достаточно убедительно уже несколько раз говорилось на заседаниях Академии военных наук, сообщал начальник нашего Генерального штаба генерал армии Николай Макаров. Трудно чем-то опровергнуть приводимые им доводы.

Но один вопрос до сих пор остается непроясненным. Правда, ответить на него сегодня, наверное, трудно. Какие угрозы ожидают Россию впереди, кто может оказаться ее противником?

Речь идет об угрозах, для отражения которых понадобится применение Вооруженных Сил. И эти угрозы не определены. А неопределенность для военного человека – самое страшное. Для любого командира неопределенность, незнание точных разведданных, обстановки не позволяют принять верное решение. Кроме того, мы не можем ответить на вопросы: к каким войнам нам готовиться, какую армию, какую организационную структуру надо иметь, каково должно быть соотношение Сухопутных войск, ВМФ, ядерной триады, ВКО, ВВС, сколько военнослужащих необходимо Вооруженным Силам?

Чем все это обусловливается? Наличием реальных угроз, их характером и видом, экономическими, демографическими, собственно военно-техническими и другими возможностями государства.

Коллаж Андрея Седых

Статья Владимира Путина «Быть сильными: гарантии национальной безопасности для России» достаточно ясно показала экономические возможности страны. Имея 23 триллиона рублей на десять лет, мы, надеюсь, вовремя и с новой техникой достигнем запланированного уровня оснащения Вооруженных Сил. А вот что касается их численности…

Я хорошо помню, как в октябре 1993 года вместе с другими военачальниками участвовал в обсуждении первой Российской военной доктрины, которая затем была опубликована.

Кстати, в период учебы в Военной академии Генерального штаба в конце 80-х годов мы, слушатели ВАГШ, спрашивали: можно ли где-нибудь ознакомиться с Советской военной доктриной? Нам тогда отвечали: она изложена в постановлениях ЦК партии, ее решениях. Хотя Военная доктрина имеет две стороны – военно-политическую и военно-техническую.

Итак, в 93-м году впервые появилась в открытой печати Военная доктрина. И это был очень серьезный, значительный шаг вперед.

Исходя из оценки этой доктрины у нас, военных, появилась возможность разработать план ее реализации, намечающий то, что нам нужно делать. Например, было известно, что следует предполагать возникновение одного крупного трансграничного конфликта и одного-двух мелких конфликтов типа чеченского. И под решение этих задач требовалось держать под ружьем один миллион 200 тысяч человек: 600 тысяч – в Сухопутных войсках, 400 тысяч – в СЯС, 200 тысяч – для боевого обеспечения и так далее.

Подготовили обоснование, почему стране нужны именно миллион двести тысяч военнослужащих и для чего. А когда недавно маршал Язов попросил сообщить, почему теперь личный состав Вооруженных Сил должен насчитывать один миллион человек, четкого ответа не последовало. Поэтому нам нужно порассуждать: что нас ожидает, что нам надо иметь? Думаю, что в ходе дискуссии по заданной теме мы проведем своего рода «мозговую атаку». Убежден, что выработать единственно верную стратегию преодоления актуальных вызовов национальной и военной безопасности в новом веке помогут только открытое обсуждение вскрытых проблем и совместные усилия экспертного сообщества, высших военных, научных и политических кругов.

Готовиться к любым противоборствам и иметь резервы

От правильного определения характера войны, угроз нашей безопасности во многом зависят состав Вооруженных Сил, их оснащение, подготовка и успех вооруженной борьбы.

Это надо принять во внимание…

Как известно, Франция накануне Второй мировой войны создала мощную линию Мажино, надеясь защититься от агрессии. Но Франция потерпела поражение. Советское военно-политическое руководство допустило немало просчетов из-за неправильного определения характера войны. Нарком обороны маршал Тимошенко после начала войны заявил: «Начавшаяся Вторая мировая война не внесла ничего нового в стратегию и ведение вооруженной борьбы». Накануне войны были ликвидированы у нас танковые корпуса, авиационные армии. Допущены серьезные просчеты в использовании авиации – она была передана в подчинение командующих общевойсковыми армиями, командиров корпусов, которые, как показало начало войны, оказались неспособны справиться с ее управлением. Это явилось в начальный период войны одной из причин наших неудач.

Фото: Михаил Ходаренок

Мобилизационный план. Маршал Захаров пишет, что планировалось в ходе начала войны отмобилизовать 20 стрелковых дивизий, 19 – ПВО и авиационных, 13 артиллерийских полков. Причем вначале, в первое полугодие отмобилизовать эти артиллерийские полки и увеличить численность Вооруженных Сил всего на 272 тысячи человек. А в действительности потребовалось призвать в армию довоенной численности в пять миллионов еще 34 миллиона личного состава, сформировать 449 стрелковых дивизий, шесть танковых армий, 18 воздушных армий, 20 механизированных корпусов, 23 танковых корпуса, 30 корпусов авиационного резерва и примерно столько же дивизий и артиллерийских соединений. Таким образом, планы нисколько не соответствовали тому, что потребовала война.

В настоящее время вооруженные силы ведущих государств мира оснащены высокоточным оружием, что резко изменило характер войны. Так, например, уже в локальных войнах применяется большое количество ракет и самолетов. Вы знаете, что в первой войне с Ираком авиацией и флотом его противников применены 323 крылатые ракеты, авиацией совершены восемь тысяч боевых вылетов. В агрессии против Югославии применены 500 крылатых ракет и совершены 5000 боевых вылетов. Была разгромлена инфраструктура, подавлена ПВО и в результате югославские вооруженные силы не смогли оказать сопротивления. Это показывает, что использование современных средств позволяет достичь планируемого результата и намеченных военно-политических целей в короткие сроки. Это подтверждают и вторая война в Ираке, и недавние события в Ливии. Все это дает основание считать, что характер будущей войны резко изменится. В первую очередь станут использоваться современные средства, такие как высокоточное оружие, космос. Особая роль отведена авиации и флоту. Сухопутные войска будут проводить операции, но для завершения разгрома противника.

Анализ обстановки в мире показывает, что возможность возникновения крупномасштабной и особенно ядерной войны маловероятна. Вместе с тем следует ожидать наряду со снижением вероятности крупномасштабной войны возможность столкнуться с крупными вооруженными конфликтами и иными видами войн.

США после окончания холодной войны, используя изменения военно-политической обстановки, стремятся путем участия в локальных войнах сохранить господство в регионах и упрочить свои позиции в Европе, на Ближнем и Среднем Востоке, что не может не вызывать настороженности. На западе нашей страны сложилось несоответствие военных потенциалов сторон в пользу НАТО. Блок расширяется на восток. Единого мусульманского мира пока не существует, но уже сейчас приходится считаться с возможностью совершения террористических акций и операций.

В современных условиях военные конфликты могут возникнуть в разных формах: локальной войны, региональной войны, крупномасштабной войны. Основной угрозой для нашей страны являются притязания стран Запада на ресурсы РФ, что в середине XXI века может привести к вооруженным конфликтам. Наличие территориальных притязаний к РФ, возможность возникновения и эскалации конфликтов могут привести даже к ядерной войне. Интенсивные угрозы, считает генерал армии Гареев, связаны с информационными, радиоэлектронными, психологическими и другими подрывными действиями, технологиями создания управляемого хаоса. Это может привести к серьезным последствиям для страны и ВС. В целом мы видим, что новые способы проведения скрытых насильственных действий усложняют международную обстановку. Возрастание возможности распространения ЯО также создает сложности в будущем. Наши ВС должны быть готовы к реализации всех видов войн – локальных, региональных, крупномасштабных.

Недавно президент США Барак Обама подписал «Стратегические указания по вопросам обороны». В них излагаются взгляды на ведение операций будущей войны. Причем подчеркивается, что уже сегодня в текущем планировании необходимо переходить к подготовке к новым войнам. Отмечается, что намеченное придется осуществлять в условиях некоторого снижения расходов до 450 миллиардов долларов в год и незначительного сокращения ВС. Одной из проблем Обама считает борьбу с террористической деятельностью, в первую очередь с «Аль-Каидой», в Пакистане, Йемене, Сомали и других странах. Для разрешения этой проблемы будут использованы все элементы американской национальной мощи. В «Указаниях» отмечаются новые угрозы, которые возникают из-за роста числа государств, осуществляющих запуск космических аппаратов, а также распространение технологий создания ОМП. США будут всячески препятствовать этому.

Барак Обама также отмечает, что наибольшую угрозу для Америки сейчас представляют Китай и Иран. Причем обстановка на азиатско-тихоокеанском ТВД будет определяться соотношением сил сторон: Китай имеет 200 дивизий, 20 миллионов подготовленных резервов, 200 миллионов, годных для службы в ВС. Америка, Япония, Южная Корея имеют меньше сил, но вооружены новым оружием. Президент Америки Обама говорит о том, что с Россией будут прежние доверительные договорные отношения, развитие которых с нашей стороны поощряется. Что касается использования ВС, то президент подчеркивает, что они будут применяться в любом районе земного шара. И сейчас наращиваются возможности для быстрой переброски войск на любой ТВД. Авиация и флот особенно должны быть мобильными и, как правило, участвовать в любых проводимых операциях. Затем последует переброска СВ для наращивания усилий американских ВС. ВПК должен наращивать мощь американской армии. Что касается ЯО, то пока оно существует, оно будет готово к применению. Подчеркивается значение космоса.

В последнее время появились статьи о том, что война будет иметь другой характер. В частности, в Интернете автор под псевдонимом Эль-Мюрид заявляет о возможных вариантах войн будущего. Среди них крупномасштабные, региональные, локальные, антитеррористические, против мятежников. С его точки зрения, международная борьба с терроризмом – миф.

Наши возможности

Наши силы – 100 бригад, что соответствует 25 дивизиям на 6000 километров границ. НГШ заявил о готовности 700 тысяч резерва – 100 бригад. Бригада уничтожается за пять-семь дней, таким образом, заявленные цифры – мелочовка.

Владимир Путин в своей последней статье признает, что концепция создания стратегических резервов не разработана. Может, имеет смысл скопировать опыт США – наличие резервных компонентов 1 и 2-й очереди – НГ и резерва. Подчеркну, что американцы активно их используют. Так, через Афганистан прошли дополнительно 200 тысяч резервистов.

Ядерная война может нарушить систему управления наших СЯС, кроме того, мы хотя и сможем нанести первый удар, в ответ получим огромный ущерб. В отличие от старых времен былой мощи СССР, когда мы имели 10 000 носителей и 50 000 ЯБП, сегодня западный противник может сравнительно легко выбить наши носители СЯС. О терминах «асимметричная», «сетецентричная», «информационная война». Считаю, они имеют право на жизнь, но носят исключительно теоретический характер.

В СМИ заявляют о парировании усилий США по размещению сил и средств ПРО в Европе нашими ОТРК «Искандер-М» и группами СпН. В это верится с трудом, так как дальность стрельбы этого ракетного комплекса – 500 километров, а современные возможности частей спецназа не соответствуют потребностям. Таким образом, асимметричность подобного рода – от слабости.

Информационные войны и сейчас ведутся. Пропаганда наркотиков, пьянства, насилия, пустых кинофильмов – лишь часть целенаправленной агрессии против нашей страны. Кстати, о фильмах. Последний сериал про Г. К. Жукова – продолжение яковлевщины и волкогоновщины: «Свалим Жукова, потом и Победу». А это мы уже проходили. Результат известен. Моральное состояние молодежи деградировало. Популярны призывы не служить в армии.

По сетецентрическим войнам. Это всего лишь один из способов управления ВС – создать информационную «решетку», обеспечить непрерывное слежение за противником, мгновенную выдачу целеуказания. Все это очень важно, но видеть отдельный вид войны не следует.

В заключение подчеркну: мы не полностью обеспечили подготовку РФ к возможной войне. 23 триллиона рублей на десять лет вряд ли изменят ситуацию. Сравните: по сообщению бывшего первого заместителя председателя правительства России Виктора Зубкова, в прошлом году потери государства за счет злоупотреблений в банковской сфере и вывоза капитала составили два триллиона рублей, а в 1998-м – пять. Выделенных денег на армию при отсутствии обоснованной программы и контроля за расходованием средств недостаточно.