Некоторое время назад отечественные СМИ выдали сенсацию – «Американцы украли «Доктрину маршала Огаркова»». Оказывается, что позаимствовав идеи у нашего начальника Генерального Штаба (1977-1984), они совершили революцию в военном деле. Именно после этого в Пентагоне была переоценена роль систем управления и автоматизации, и родилась концепция «сетецентрической войны». До российской армии революционные изменения добрались с опозданием почти в 30 лет, но и сейчас ряд российских экспертов отвергает подобный путь развития, говоря порой даже о масштабной дезинформации со стороны США.

Через 100 лет после изобретения радио, которое почти сразу было принято на вооружение армий ведущих стран мира, начался очередной этап внедрения информационных технологий в военное дело. В настоящее время осуществляется переход к комбинированному применению передовых достижений в системах боевого управления, связи, вычислительной техники, разведки и наблюдения (Command, Control, Communications, Computers, Intelligence, Surveillance and Reconnaissance – C4ISR), высокоточного оружия большой дальности (ВТО БД), беспилотных и роботизированных средств вооруженной борьбы. Разница лишь в масштабах происходящего. По сути, происходит очередная революция в военном деле, главной целью которой стала повсеместная информатизация и автоматизация процессов вооруженной борьбы, а именем – «сетецентризм».

Перспективы для ВС США

Как известно, термин «сетецентризм» впервые появился в американской компьютерной индустрии и стал результатом прорыва в информационных технологиях, которые позволили организовать взаимодействие между компьютерами даже, несмотря на использование в них разных операционных систем. Вполне естественно, что и идеологами военного приложения этого термина стали американцы. В приложении к военному делу «сетецентризм» означает информатизацию вооруженной борьбы, предусматривающую целенаправленный процесс системной интеграции компьютерных средств, информационных и коммуникационных технологий с целью получения новых общесистемных свойств, позволяющих более эффективно планировать, организовывать и вести операции (боевые действия).

Главная особенность «сетецентризма» как революции в военном деле состоит в том, что, в первую очередь, она связана не с новыми образцами вооружения и военной техники, а с их программным обеспечением, т.е. с информационными технологиями. Тем не менее, как подчеркивал американский политолог Ф. Ричерсон, «одна технология не делает революции в военном деле: последняя нуждается в эффективной подпитке новой доктриной …». И, именно отсутствие официальной «сетецентрической» доктрины в ВС США порой дает противникам подобного направления в развитии ВС РФ основание говорить о «сетецентризме» лишь как об очередной дорогостоящей страшилке времен «холодной войны».

Действительно официальной доктрины нет. Тем не менее, подходы к «сетецентрической» войне (операции) были предложены еще в конце прошлого века вице-адмиралом ВМС США Артуром Цебровски и экспертом министерства обороны Джоном Гарсткой, а позднее законодательно оформлены в виде ряда официальных концепций, представляющих собой руководства по созданию и применению будущих вооруженных сил, в то время как доктрины – это совокупность правил для существующих боевых формирований. Поэтому можно уверенно говорить о том, что американская концепция «сетецентрической» войны (СЦВ) или «сетецентрической» операции (СЦО) существует, и отражает новаторские взгляды на формирование именно перспективного сетевого пространства вооруженной борьбы, внедрение современных информационных технологий в военное дело, а также их влияния на выполнение боевых задач принципиально новыми и более эффективными способами.

Более того, ожидать появления отдельного официального документа под названием «Доктрина сетецентрической войны» и не следует. В отличие, например, от эволюции концепции воздушно-наземной операции, переросшей в конце 80-х годов в официальный доктринальный документ с таким же названием, концепция СЦВ (СЦО) в первую очередь определяет новые принципы, которые и будут реализовываться при выполнении оперативных (боевых) функций войск. Уже сейчас этот процесс находит отражение в действующих доктринальных документах ВС США, например, в уставе военно-воздушных сил AFDD 2-0 «Глобальные интегрированные разведывательные операции» (Global Integrated Intelligence, Surveillance, & Reconnaissance Operations), вышедшем в свет 6 января 2012 года. Одна из основных задач, прописанных в уставе – формирование «сетецентрической» системы разведки в интересах эффективного разведывательного обеспечения формирований ВС США в современных и будущих войнах и вооруженных конфликтах.

Таким образом, говорить о том, что концепция «сетецентрической» операции (войны), представляющей собой военные операции, в которых используются современные информационные и сетевые технологии для интеграции географически рассредоточенных органов управления, средств разведки, наблюдения и целеуказания, а также группировок войск и средств поражения в высокоадаптивную, глобальную систему, умерла так и не перейдя в разряд доктрин, не только преждевременно, но и антинаучно. Более того, это беда технофобов, которые в принципе не могут увидеть всех преференций от внедрения новых информационных технологий и самого процесса информатизации, позволяющего перейти к объединенной системе планирования, сформировать единую картину ситуационной осведомленности, разработать современные меры контроля и управления средствами вооруженной борьбы, включая беспилотные и роботизированные комплексы, повысить прозрачность и оперативность работы тыла, и снизить уровень передового присутствия, посредством формирования виртуальных удаленных штабов и других органов управления.

Вместе с тем нельзя не отметить, что являясь на данный момент реальным инструментом повышения боевых возможностей, «сетецентризм» от этого не становится панацеей для решения всех проблем. Подтверждением этому и состояние сообщества военных экспертов в США, которое поделилось на сторонников, серьезно сомневающихся и противников подобной концепции. Последние считают, что технологии занимают слишком много места в американской военной стратегии, неправомерно навязывая ей свою логику. Более того, как отмечал в своей работе «О слабых сторонах американской концепции «сетецентрических войн (операций)» Копылов А.В., надежды Пентагона на то, что инновации принесут победу на поле боя так же, как они делают прибыль в бизнесе, несостоятельны, а засилье технократизма в виде концепции «сетецентрической» войны ведет к следующим ошибкам:

– переоценка способности человека адекватно перерабатывать большой объем противоречивой информации;

– упрощенное видение противника через сведение его стратегии к ассиметричным действиям;

– неоправданная бюрократизация процесса управления и недостаточный учет изменчивой природы боя;

– явная или неявная посылка, что военная победа есть самодостаточная цель всей кампании.

Действительно проблем на современном этапе хватает, а один из животрепещущих вопросов, обсуждаемых специалистами, состоит в том, что же будет, если противник применит средства радиоэлектронного противодействия для вывода из строя линий, сетей связи и передачи данных. В статье «Сетецентрический фронт» приводился пример «сетецентризма» в гражданской сфере и последующего его эффекта, когда перед двумя главами семейства ставилась задача оплаты коммунальных услуг. Для этого каждый из них обладал одинаковым потенциалом в размере 5000 рублей. Один задачу выполнял по старинке, заполняя квитанции, идя в Банк и отстаивая очередь. Другой, «продвинутый» пользователь информационных технологий, свой потенциал (5000 рублей) положил на банковскую карту и осуществлял платеж в любое удобное время, не выходя из дома, и самое главное быстро. Получается, что оба испытуемых с одинаковыми потенциалами и при прочих равных идеальных условиях, выполняли одну и ту же задачу, но с разной эффективностью, т.е. с разной степенью реализации потенциальных возможностей. При этом второй испытуемый еще и экономил на процентах за комиссию.

Так, что же может произойти, если «продвинутый» пользователь лишится своих преимуществ в информационных технологиях? Собственно, говоря, ничего, т.к. он просто перейдет на выполнение задач старыми дедовскими методами, сравняясь по возможностям со своим «непродвинутым» оппонентом. Подтверждением этому стал и инцидент, произошедший еще в августе 2011 года при отработке вопросов отражения агрессии со стороны Северной Кореи, на совместных американо-корейских командно-штабных учениях. Во время учений возникли проблемы в работе аппаратуры перспективной системы сбора, обработки и распределения информации DCGS. Причиной стал сбой в программном обеспечении. Офицеры, участвующие в учениях потеряли связь с полем боя, перестали контролировать свои войска и не смогли видеть противника. Экраны компьютеров «погасли». Трагедия? Однозначно нет! Американцы прагматики и прекрасно понимают все преимущества такого подхода. Этот инцидент стал для них лишь дополнительной возможностью отработки экстренных действий личного состава в условиях сложной радиоэлектронной обстановки. Значит и нашим военным специалистам не следует делать трагедии из возможного противодействия противника, отказываясь от реальных преференций процесса информатизации вооруженной борьбы.

перспективы для ВС РФ

Не смотря на то, что идея очередной революции в военном деле была позаимствована у бывшего начальника Генерального штаба ВС СССР маршала Н.И. Огаркова, масштабное внедрение информационных технологий в военную сферу началось в США. Новые уставы, техника и вооружение уже неоднократно опробовались американцами в разных войнах и вооруженных конфликтах. У нас же и спустя более 25 лет изменений немного. Например, по мнению зарубежных аналитиков, во время войны с грузинскими агрессорами в ВС РФ в очередной раз вскрылись «старые добрые» недостатки, среди которых можно выделить следующие:

– технически и морально устаревшие комплексы, либо трудно перенацеливаемые средства разведки без возможности быстрой передачи собранной информации;

– проблемы с системами связи и передачи данных, что привело к невозможности эффективного управления подчиненными формированиями. Общеизвестным фактом остается и то, что российским офицерам приходилось прибегать к помощи корреспондентов, имевших сотовые и спутниковые телефоны;

– отсутствие какой-либо координации и взаимодействия между подразделениями ВВС и СВ, что не позволило сформировать действительно объединенную группировку войск;

– нехватка средств высокоточного поражения, которые едва ли применялись в той войне, т.к. имелись в единичных экземплярах. Другая проблема состояла в недостаточном количестве носителей, способных применять такое оружие. На самолетах, вертолетах, танках порой не было ни инфракрасных камер, ни приборов ночного видения, ни систем распознавания «свой-чужой», ни навигационной аппаратуры;

– несоответствие современным реалиям теории оперативного искусства, которое до сих пор базируется на старых взглядах проведения традиционных крупномасштабных наземных операций, а не на современных концепциях, предусматривающих массированное применение высокоточных средств вооруженной борьбы.

Похожие проблемы освещались и в трудах отечественных экспертов, которые указывали, что эффективность действий подразделений ВС РФ порой сводилась к нулю из-за отсутствия скрытной устойчивой связи, а в ряде случаев связи вообще.

В настоящее время первые движения в виде попытки «цифровизации» системы управления уже происходят. Но это только начало пути потому, что неотъемлемым условием реализации новой концепции становится развертывание компьютерных сетей и внедрение информационных технологий, т.е. современных аппаратных и программных комплексов, средств обеспечения автоматизации процессов подготовки и принятия решений, хранения, обработки и доведения информации и многого другого. Но самое главное – понять чего мы вообще ждем от «сетецентризма»?

Возможно, мы ждем новых способов применения сил и средств вооруженной борьбы, которые, похоже, еще не разработаны, а причина кроется в том, что зачастую отсутствует, не только понимание сути явления, но и его необходимости и важности. Тем не менее, практические предложения, требующие самого пристального внимания и изучения, уже поступают. Например, специалистами одного из институтов РАН разработана модель «Сетецентрического управления групповым движением объектов через конфигурирование квазисиловых полей». Модель обосновывает возможности перехода от дистанционного управления к автоматическому выполнению миссий посредством «сетецентрической» самоорганизации всех аппаратов в условиях сложной и быстроменяющейся обстановки (с учётом активного противодействия, как со стороны традиционных средств ПВО, так и групп БЛА противника).

В чем преимущества подобного применения БЛА или других роботизированных средств вооруженной борьбы в едином пространстве «сетецентрического» управления? По мнению разработчиков, они состоят в следующем:

– распределённом размещении на средствах вооруженной борьбы много большего количества и разнообразия средств многоканального сбора информации, противодействия и поражения;

– существенном повышении точности определения координат подвижных целей (за счёт множественного их определения отдалёнными друг-от-друга летательными аппаратами (роботизированными средствами) и последующей обработки сведений в едином алгоритмическом пространстве – эффект зондирования с большой базой);

– возможности концентрации распределённых многоканальных средств обнаружения, высокоточного наведения и поражения посредством динамически самоорганизующейся их аккумуляции в определённом месте и моменте времени;

– кардинальном повышении вероятности успешного выполнения миссии при минимизации расхода боезапаса, собственных потерь, что достигается за счет высокого качества управления и максимальной координации боевых возможностей средств вооруженной борьбы.

Кроме того, у специалистов института имеются решения, связанные с разработкой новой элементной базы и ее архитектуры, обеспечивающей качественно новые возможности полномасштабного решения задач «сетецентрического» управления в ресурсах глобально связных сетей. При этом такие решения, по заверениям ученых, не требуют новых технологий проектирования и изготовления сверхбольших интегральных схем (СБИС). По их словам, опытная партия прототипа элементной базы с принципиально новой архитектурой «управляющий компьютер на кристалле», поддерживающий единое пространство «сетецентрического» управления может быть реализована на доступных технологиях проектирования и изготовления СБИС (65, 45нм) в течение 2-3 лет, при относительно малых затратах.

* * *

С целью появления возможностей, да и самих предпосылок реализации «сетецентрической» концепции в Российской Армии необходимо решать комплексную задачу, как в рамках Вооруженных Сил, так и страны в целом. Это и поиск новых технологических решений, перевод оборонно-промышленного комплекса на инновационный путь развития, уточнение уставов и наставлений, разработка новых форм и способов применения группировок войск, обучение личного состава работе с современными аппаратными и программными средствами.

В первую очередь целесообразно активизировать работы по созданию действительно объединенных органов управления, разработке современных алгоритмов их работы при решении различных боевых задач, формированию перечня средств, которые планируем связать в сеть, понимая, почему и самое главное для чего это нужно. В противном случае мы израсходуем на модное направление кучу денег, и, в конце концов, наступим на американские грабли, когда «неожиданно» возникнет неразрешимая проблема объединения этих разрозненных, самостийных сетей и сеточек. К большому сожалению, опасения уже сбываются, что нашло отражение в докладе генерал-полковника А.В.Бахина «Организация управления войсками (силами) военного округа новой организации», озвученном на общем собрании Академии 28 января 2012 года. По словам докладчика, на КП Объединенного стратегического командования развернута аппаратура 17 АСУ, которые никак не сопряжены между собой.

Кроме того, необходимо понимать, что для информатизации вооруженной борьбы поставить технику мало, надо еще научиться грамотно ее использовать. Именно поэтому целесообразно продолжать активное внедрение информационных технологий в повседневную деятельность вооруженных сил, в принудительном порядке ввести систему электронного документооборота, чтобы командиры, да и весь личный состав, получали необходимые знания и опыт в работе с современными информационными системами. Их действия должны быть отработаны до автоматизма как с телевизором, сотовым телефоном, компьютером. Только в этом случае информационные системы и средства превратятся из неведомой дорогостоящей аппаратуры в настоящего помощника в решении поставленных боевых задач.

Работы в этом направлении достаточно, т.к. налицо явное отставание уровня информатизации вооруженных сил у нас от аналогичных процессов в американской армии. Нет даже полноценной военно-научной библиотеки, при этом не только не происходит оцифровка трудов военных ученых за предыдущие годы, но и не вносятся новые материалы, что только усугубляет ситуацию. Например, ни одного труда Огаркова Н.И. на многочисленных отечественных ресурсах военной направленности (включая официальный сайт Министерства обороны РФ) найти не удалось. В то же самое время на сайтах военно-научных учреждений зарубежных стран размещены переводы большинства трудов нашего маршала. Пользуйтесь американские военные ученые, продвигайте свою науку, обеспечивайте развитие инновационных вооруженных сил. Своих вооруженных сил!

Несомненно, что готового сиюминутного решения мы не получим. Тем не менее, в интересах ускорения процессов информатизации и реализации «сетецентрических» принципов в ВС РФ целесообразно активизировать работу по следующим ключевым направлениям:

– уточнение сущности исследуемых явлений и формирование единой терминологической базы;

– поиск путей практической реализации «сетецентрических» принципов, разработки новых способов применения группировок войск, а также выработки современных инструментов повышения эффективности информационно-аналитической деятельности;

– разработка и утверждение семейства концептуальных документов по информатизации видов и родов войск;

– переход на систему электронного документооборота, а также популяризация информатизации в вооруженных силах;

– привлечение к работе специалистов из промышленности и научно-исследовательских организаций РАН, которые уже сами выходят с практическими предложениями;

– создание современных дискуссионных площадок, а также формирование из представителей МО, науки и промышленности постоянно действующих рабочих групп по перспективным направлениям исследований.

Кондратьев А.Е.
кандидат военных наук, профессор АВН

Источник - Независимое военное обозрение.