В конце 2011 года, когда после выборов в Госдуму Россия испытала на  себе новые технологии социального протеста, нами был организован опрос экспертов в ряде стран СНГ. В опросе приняли участие эксперты из Армении, Белоруссии, Киргизии, России, Узбекистана и Украины. Основная цель -  выяснить мнение экспертов о происходящих событиях, понять есть ли что общее в них, и чем они отличаются в разных странах. Отдельно мы поставили вопрос о том, как быдыт развиваться технологии социального протеста и чего стоит ожидать в среднесрочной перспективе. Материалы круглого стола доcтупны на нашем сайте.

Митинги на Болотной площади и проспекте Академика Сахарова в Москве, приуроченные к итогам выборов в российскую Госдуму и собравшие по разным оценкам до ста тысяч человек, стали и крупнейшими протестными мероприятиями в России со времен «лихих девяностых». Оценка действий властей накануне и в период выступлений показал, что она не вполне осознает происходящее, чувствовалась некоторая нервозность в принимаемых решениях.

Но ситуация в Москве не стала чем-то неожиданным. Подобного развития событий ждали, о нем предупреждали, к нему готовились. Ведь до этого была «оранжевая революция» в Киеве,  была «арабская весна», были события в  Киргизии, Армении, Белоруссии. Западный мир также не остался в стороне: Париж, Лондон, Рим, Афины и Вашингтон стали местом активного выступления различных протестных групп.

Но реальность оказалась существенно боле иной, нежели это виделось изначально: мобилизующий потенциал оказался гораздо более сильным и притягательным, а мощь толпы гораздо внушительнее, чем это виделось на экранах в репортажах из других далеких точек противостояния власти и толпы.

К сожалению, объединяющим для большинства протестов последних месяцев (и даже лет), стало реальное ухудшение жизни большинства граждан – финансовый кризис, бушевавший последние годы, сделал свое дело, существенно подорвав доверие к власти.  При прочих равных можно было бы предположить, что устроители кризиса ставили перед собой именно эту цель – финансовыми проблемами дестабилизировать власть в ряде проблемных регионов, добиться нарастания протестных настроений в обществе и использовать их в качестве катализатора при реализации уже отработанных сценариев «бархатной революции».

Вслед за Москвой вспыхнул Казахстан. И здесь, по мнению большинства аналитиков, социальный протест уже явно был использован и направляем с целью дестабилизации одного из наиболее значимых геополитических процессов последних месяцев – формирование Таможенного Союза.  

Существенным отличием нынешней волны протестов от их прообразов пятилетней давности  стало масштабное использование высоких технологий. Прежде всего – технологий мобильной связи и интернет, активно использовавшихся для мобилизации протестных групп. Twitter и Facebook стали практически такими же неотъемлемыми атрибутами социального протеста, как до этого лицевой платок, «коктейль Молотова» и портрет Че Гевары.

Интересной была и позиция СМИ – они живо комментировали погромы и манифестации, стремясь всеми доступными способами преувеличить и раздуть масштабы происходящего. Причем живо комментируя погромы за рубежом, СМИ так же рьяно начинали работать и по своим собственным «бунтарям». Казалось бы – зачем самим увеличивать аудиторию, которой доступна информация о протесте? Ведь это одно из непременных условий успешной борьбы, в частности, с проявлением террора – не давать доступа террористам к СМИ.

Предварительный анализ показал, что в технологической основе протестов много общего – и в Каире, и в Минске в среде митингующих распространялись листовки примерно аналогичного содержания: как экипироваться, как бороться с полицией, как захватывать административные здания. Стиль подачи материала настолько был единообразным, что однозначно выдавал и единый источник такого рода материалов. Отличался, по сути, лишь язык этих листовок.

Общим являлось и то, что во всех случаях власть, как правило, начинала бороться лишь с видимым проявлением самого протеста: разгонялись манифестации, арестовывались участник и др. Такого рода действия живо подхватывались СМИ, демонстрируя жестокость и негибкость власти, что лишь умножало число сторонников и сочувствующих «бунтарям».

Так что же происходит? Последние события в ряде стран (включая Россию) это действительно социальный протест, заявленный в условиях информационного общества, или некая новая социальная технология?  Чего ждать завтра, когда информационные технологии проникнут еще глубже в еще более широкие слои населения? Насколько общими по технологическим основам и идейному базису протесты в странах ЕС, США, арабском мире и в СНГ? С этими и другими вопросами мы обращаемся к нашим экспертам.

Материалы круглого стола можно скачать с нашего сайта.