Дмитрий СКВОРЦОВ

На фоне постепенного охлаждения отношений между РФ и Украиной, которое обозначилось где-то осенью 2010 г., ожидалось, что ближе к выборам в Верховную Раду резкое потепление все же произойдет. Мол, это наряду с повышением статуса русского языка станет убедительным решительным ответом на основные «гуманитарные» требования электората правящей партии. Однако никакого прорыва в отношениях между нашими государствами так и не наблюдается. Только ли потому, что оппозиция оказалась настолько беззубой, что ПР надеется ее одолеть и без шагов, раздражающих наших евроатлантических «доброжелателей»? Об этом мы беседуем с директором украинского филиала Института стран СНГ Владимиром КОРНИЛОВЫМ.

— Владимир Владимирович, некоторые эксперты называют сегодняшнее состояние отношений между Украиной и РФ чуть ли не худшим за всю их историю. Дескать, во времена позднего Ющенко хотя бы премьеры между собой договаривались. Согласны ли вы с этим мнением?

— Я думаю, что это проявление короткой памяти. Вспомним 2008 год, когда блокировались корабли Черноморского флота, и к каким трагическим последствиям это могло привести, невзирая на какие бы то ни было отношения премьер-министров. Или август 2009 года, когда в своем видеоблоге президент Российской Федерации публично отказался присылать на Украину посла. Когда одно государство отказывается присылать или отзывает своего посла, это уже дипломатическая война. Слава Богу, сейчас российско-украинские отношения на ином уровне. Если точнее, на гораздо более высоком уровне.

— Но тогда была хотя бы надежда на скорый приход к власти на Украине президента, декларирующего приоритет самых тесных отношений с РФ.

— Думаю, даже не надежда, а уверенность в том, что будущее руководство Украины (независимо от того, кто из наиболее вероятных претендентов его возглавит), будет более вменяемо по отношению к Российской Федерации. Как минимум — более прогнозируемо.

И все же, извините, но не надеждами мы оцениваем состояние отношений. Надо говорить о реальном состоянии дел в его динамике. Вспомним, как всего два с лишним года тому назад, весной 2010-го, многие политологи и журналисты выражали беспокойство «слишком стремительным» развитием российско-украинских отношений.

Вспомним также, как мы в период правления Ющенко получили кризис не только в политических, но и в экономических отношениях. Многие это связывают с мировым финансовым кризисом, хотя, я думаю, не только этим измеряется падение нашего товарооборота в 2009 году. Сейчас наш товарооборот стремительно растет и превысил уже 50 млрд. долларов в прошлом году.

Мы имели важные, прорывные Харьковские соглашения (кое-кто тогда заявлял, что Украина чуть ли не стала «колонией»). Но то, что казалось тогда «слишком стремительным», легко объяснимо. Мы же знаем, что любой вакуум быстро заполняется. Так и «зависание» взаимоотношений между Украиной и Россией было компенсировано их активным развитием весной 2010 года. Кстати, с гордостью скажу, что Институт стран СНГ тоже приложил свою руку к этим соглашениям.

Цена опроса

Все опросы общественного мнения до 2010 года показывали, что население Украины в большинстве отрицательно относилось к продлению срока пребывания Черноморского флота в Севастополе. И очень многие использовали результаты этих опросов в своей риторике. Тогда мы попросили социологическую компанию Research & Branding Group сформулировать вопрос несколько иначе: не просто «Согласны»—«Не согласны», а «Согласны ли с продлением пребывания ЧФ без всяких условий?» и «Согласны ли с продлением пребывания ЧФ на экономически выгодных для Украины условиях?». 18%населения Украины поддержали первый вариант и еще 43% — второй. В конечном итоге, так или иначе, увеличение сроков базирования ЧФ поддержал 61% населения Украины. При этом категорически против выступило только 22%. Именно эти цифры приводил Владимир Путин, доказывая, что соглашения подписываются в полном соответствии с волей населения Украины.

Повторю и цифру, которую уже приводил руководитель R&B Group Евгений Копатько — в целом позитивно к Харьковским соглашениям сразу после их подписания отнеслось 58% населения Украины. И это несмотря на бешеную пропагандистскую кампанию, несмотря на шоу в Верховной Раде.

— Но сейчас-то отношение к Харьковским соглашениям изменилось.

— Да. Цифры исследований R&B Group показывают нынешнее негативное отношение значительной части нашего населения к Харьковским соглашениям. У меня есть на этот счет своя версия. Просто после того прорыва наступила некоторая пауза. Она тоже объяснима и прогнозируема. Я и тогда — сразу после подписания — заявил, что историческими, эпохальными соглашения называются именно потому, что не могут заключаться каждые 2—3 недели. Однако, на мой взгляд, пауза порядком затянулась. Свою роль сыграло, конечно, и изменение конъюнктуры на мировом рынке нефти, соответственно вызвавшей изменение цены на газ после Харьковских соглашений, что очень болезненно для Украины.

Мы видим, как ежеквартально менялись цены на газ (уже со скидкой харьковской). По мере роста цен росло и негативное восприятие соглашений. Украинское руководство, разумеется, стремилось найти выход из этой ситуации в области межгосударственных отношений. Но внешнеполитический блок правительства, на мой взгляд, проявил свои не самые лучшие черты: откуда-то взялась уверенность, что Россия должна снизить цену на газ в любом случае. Мы видим, что на протяжении последних полутора лет Украина ставит вопрос таким образом: цена несправедлива, давайте ее менять. Заметьте, Россия согласна и предлагает различные варианты (хотя, в общем-то, она не заинтересована в том, чтобы цены понижать). Среди российских предложений и создание газотранспортного консорциума (с разными вариантами доль собственности), и приглашение Украины в Таможенный союз, что автоматически ведет к снижению цены на газ до $160—180 (как это произошло в Белоруссии, которая платит $164).

В случае же допущения российских структур к управлению ГТС скидка предполагается гораздо меньше, чем при вступлении Украины в Таможенный союз. Это в 2003—2004 гг. Россия была очень заинтересована в консорциуме и готова была обсуждать даже трехстороннее в нем участие. Сейчас интерес России к нашей трубе гораздо меньше и будет понижаться по мере развития обходных «потоков».

Еще год назад Москва с готовностью обсуждала этот вопрос. На встрече Медведева, Януковича и Путина в Завидово все рамочные соглашения уже были оговорены. Украине нужно было лишь выполнить два условия: изменение законодательства (Россия не могла подписывать незаконное — с точки зрения украинского закона — соглашение) и выход Украины из пресловутого европейского энергопакета (по которому владелец энергоносителя не может быть его транзитером по территории другой страны). Не срослось. Когда российский руководитель уже собирался ехать это соглашение подписывать, начались переговоры не только с участием министров энергетики, но и министра юстиции Украины Лавриновича. Почему Лавринович полетел в Москву на газовые переговоры? Потому что Министерство юстиции посчитало, что выполнить это соглашение с юридической точки зрения Украина не сможет. Россия развела руками — в конце концов не ей нужна скидка в цене на газ.

Тогда, правда, и внешнеполитический фактор сработал. Украина готовилась к «судьбоносному» саммиту Украина—ЕС, где якобы должны были что-то подписывать по ассоциации с ЕС, и поэтому не могла решиться выйти из энергопакета.

3+1 = 3+все

Варианта с Таможенным союзом Россия не снимает. Она подчеркивает, что в нем гораздо больше заинтересована. А что предлагает взамен Украина? Только одно — цена на газ несправедлива, снизьте ее, пожалуйста.

— Противники евразийского вектора называют предложение Путина о вхождении в ТС чуть ли не ультиматумом, хотя своеобразный какой-то получается «ультиматум»: исследования, проведенные под руководством видных экономистов Гееца, Мунтияна, Глазьева (кстати, подробно изложенные на страницах «2000»), показывают огромные выгоды Украине от этого «выкручивания рук». И, наоборот, без ТС — полтора миллиарда долларов потерь только в первый год с постепенным превращением Украины в сырьевой придаток. Наивно думать, что ответственные государственные лица, повторяющие заклинания о «европейском выборе», не знакомы с данными выкладками.

— На любых «круглых столах» по вопросу участия в ТС, как только предъявляешь экономические выкладки, оппоненты тотчас же признают, что это вопрос исключительно цивилизационного выбора. Формула его стара — «Геть від Москви!», пусть даже путем утери суверенитета — хоть чучелом, хоть тушкой, но только от России подальше. Если цифры говорят, что выгодней интегрироваться с РФ, тем хуже для цифр.

Представители реального сектора экономики также высказывают серьезные опасения по поводу возможной модели интеграции в ЗСТ с ЕС на условиях, которые нам по сути почти уже навязали. С участием крупного бизнеса в конце прошлого года в Верховной Раде состоялся «круглый стол», где приводились и данные упомянутых вами исследований. Так называемая межфракционная группа дружбы с Россией заявила: «Нас 270 человек — да мы запросто можем поддержать идею переговоров по ТС». В итоге фракция коммунистов сразу же бросилась выполнять решения данного «круглого стола», подала соответствующее представление с предложением принять постановление о начале переговоров Украины по вступлению в ТС.Но профильный комитет по иностранным делам с участием представителя Партии регионов (коммунистов от комитета на том заседании не было) единогласно это предложение отверг.

— Да и сама депутатская группа имеет все шансы на сокращение личного состава. Мы видим, что в предвыборный список ПР не попали такие открытые сторонники ТС, как Прутник, Коновалюк... Оставшиеся же повторяют формулу «3+1». «2000» не раз писала о ее абсурдности. Кто вообще автор этой идеи?

— Первым, из чьих уст я ее услышал, был Андрей Ермолаев. Он озвучил это, как только стал директором Национального института стратегических исследований. И только затем Николай Азаров принялся разъяснять, почему 3+1 не равно 4. Мол, мы сами будем выбирать секторальные формы сотрудничества — где Украине будет выгодно. А где не выгодно, там мы участвовать не будем.

— В чем же тогда ВЗАИМОвыгода?

— Логичная постановка вопроса. Однако тут вот еще какой аспект. Таможенный союз ведь не собирается жить изолированно от мира, он будет сотрудничать со всевозможными государствами (и с Украиной в том числе). Значит, для ТС предложенная Украиной формула должна выглядеть «3+все». Поэтому украинская постановка вопроса об этой формуле абсурдна! Естественно, это никак не привлекает членов ТС, и Россия в данном случае не видит, что же в этой формуле обсуждать, если мы все равно будем заключать секторальные соглашения и без этой пресловутой формулы.

Обидно, что подлинно интеграционные проекты развиваются в то самое время, как Украина стучится лбом в закрытую дверь ЕС, умоляя: «Дайте хоть намек, ну вставьте хоть фразу в какую-нибудь резолюцию». В условиях глобализирующегося мира Украина де-факто загнала себя в состояние самоизоляции.

— Я слышал такой аргумент, что Украина, мол, все же пытается пробиться в «высшую лигу», тогда как зовут ее в низшую по европейским меркам.

— Я даже не буду сейчас говорить о кризисе в еврозоне. Нам объясняют это временным явлением, мировым финансовым кризисом, обещают, что скоро все это изменится, и восстановятся показатели. Но давайте посмотрим на мировые тенденции. Практически все ведущие институты показывают, что структура мировой экономики в ближайшие десятилетия будет в значительной степени, даже драматически меняться.

Приведу тренды, которые испанский бизнес-ресурс Venturatis составил по анализам данных МВФ и одного из крупнейших в мире банков и аналитических центров Goldman Sachs (см. таблицу 1). Мы видим, что к 2050 г. Россия будет экономически сильнее Англии и Германии, не говоря уж о других государствах Европы. Само собой, стремительно вырастет экономика Китая и вообще всех стран БРИК (по определению аналитика Goldman Sachs Джима О'Нейла, группа из пяти быстроразвивающихся стран: Бразилия, Россия, Индия, Китай. — Д. С.). По прогнозу Goldman Sachs, приведенному в журнале The Economist (см. таблицу 2), к 2036 г. экономика БРИК должна обойти даже большую семерку. Эти данные подтверждаются прогнозами многих ведущих мировых экономических институций (также опубликованными в The Economist). По ним в 2020 г. группа стран БРИК обойдет США по размерам своего совокупного ВВП. К 2027 г. Китай может обогнать по объему экономики США, к 2035-му Индия обойдет Японию, а Россия может стать в экономическом плане сильнее любой европейской страны даже к 2040 г.

ВВП (трлн. долл.) по данным Venturatis на основе прогнозов МВФ и Goldman Sachs

Прогноз Goldman Sachs (журнал The Economist)

Представители американского финансового монстра Citigroup заявили, что в десятке крупнейших экономик мира к 2050 г. не будет ни одной европейской

МВФ дает более оптимистичные данные по Европе — согласно их прогнозам, сохранит место в конце десятки Англия. Лидерами же станут Китай, Индия, США, Индонезия и Нигерия. Доля азиатских развивающихся регионов к этому времени составит почти половину мирового ВВП, тогда как доля Западной Европы уменьшится до 7%.

При совпадении данных прогнозов с реальностью, хотя бы приблизительно, структура украинского товарооборота будет меняться очень драматично. И если мы надеемся на то, что Украина будет вечно экспортировать товары в Европу, то давайте сравнивать не с тем, что было вчера, и даже не с тем, что есть сегодня, а все-таки заглядывать в не такое уж далекое будущее. Интеграция в Европу в данной ситуации (при том, что Европа сама этого не хочет) — тупиковый и недальновидный сценарий.

Кому в Европу?

— Министр иностранных дел Константин Грищенко вряд ли согласится с вашей оценкой ситуации. Более того, по его мнению, МИДу есть чем гордиться: «Главные достижения были именно на европейском направлении. Украина вплотную подошла к ассоциации с ЕС. Соглашение об Ассоциации — это объемный фолиант. За каждой страницей — работа политиков, дипломатов, экономистов».

Солидарен с членом правительства и главный на сегодня оппозиционер Арсений Яценюк: «Лучший план экономических реформ изложен в уже парафированном соглашении между Украиной и ЕС... Там наше будущее, там наши рынки, наши технологии, качество образования, медицины, стандарты жизни. Чем быстрее мы подпишем и ратифицируем это соглашение, тем лучше будет экономическая повестка дня Украины».

— Последние несколько лет нам чуть ли не стали навязывать идею о том, что ассоциация с Евросоюзом — первый шаг перед присоединением Украины к ЕС.Я бы вышеупомянутым господам задал вопрос: что эта ассоциация дает на практике?

— Вам ответят, что это поможет достичь европейских стандартов демократии и уровня жизни.

— Но с 1994 г. в ассоциации состоят Исландия и Андорра. С 1996 г. — Турция. В 2000 г. присоединились Фареры, Тунис, Палестина, Мексика, Марокко. В 2005-м — Иордания, Чили, Египет, Македония, Алжир, Хорватия. К этому году ассоциацию получили Ливан, Албания, Черногория, Сербия.

— Скажите, Чили и Мексика, к примеру, состоя в ассоциации уже не один год, реально приблизились к интеграции с ЕС? Это как-то там развивает уровень демократии?

— Если развивает, то как объяснить «арабскую весну» в члене ассоциации — Тунисе, члене ассоциации — Египте? Кого там свергали, если в этих странах все эти годы процветала демократия по европейскому образцу?

Так что эта «довгоочікувана» ассоциация на самом деле ничего никому не дает. Упомянутый «огромный фолиант» — на 9/10 представляет собой массу изъятий и ограничений, не выгодных Украине. А 1/10 — набор давно и неоднократно повторенных (в том числе в различных документах между Украиной и Европой) заклинаний о развитии судебной системы, демократии и т. п. без всяких механизмов реализации.

Но большинство населения этого не знает, поэтому аргументация вроде «сравните уровень жизни в Евросоюзе и Таможенном союзе — мы хотим жить как в Европе или как в Белоруссии, Казахстане или России?» непременно срывает на ток-шоу аплодисменты.

Да, уровень жизни в Европе сейчас гораздо выше, чем в означенных государствах. Однако давайте сравним уровень жизни на Украине с таковым в странах СНГ.По ВВП на душу населения мы ниже не только стран Таможенного союза, но и Азербайджана и Туркмении (данные позапрошлого года).

Да, мы, допустим, хотим жить не как в Казахстане, а как в Эстонии. Но как, извините, нам одномоментно перепрыгнуть уровень жизни в других странах СНГ? Может, следует ставить все же более реальные задачи — достижения уровня тех государств, которые пока еще дотягиваются до Прибалтийских стран, — тех же России и Белоруссии?

Пока же разрыв между Украиной и странами ТС с середины 2000-х только растет. При этом заметьте, стартовали мы в начале 90-х с Россией, Казахстаном, Белоруссией почти в одинаковых условиях. Прибалты — нет, потому что туда сразу пошли вливания, помощь ЕС.А мы, имея с означенными странами СНГ одни и те же (или даже лучшие) условия, оказались далеко в хвосте.

— Но как же тогда упомянутые вами аплодисменты — можно ли их считать гласом народа?

— Нам постоянно говорят о европейском выборе украинского народа. Но даже в 2009 г., на пике антироссийской кампании, в разгар пропаганды НАТО и европейского вектора, с Россией в той или иной форме хотели интегрироваться 54% жителей Украины, а с ЕС желал объединиться 21% населения. По всем свежим социологическим данным, если сейчас провести референдум, выиграет модель объединения с ЕЭП, а не с ЕС.

Да, на западе Украины более желают в ЕС.Но при этом уровень поддержки интеграции в ЕЭП на востоке Украины на 10% выше, чем желание интегрироваться в Европу на западе Украины (данные опроса КМИС за ноябрь 2011 г.).

Впрочем, на западе гораздо более высокий тренд стремления вообще ни с кем не объединяться, а жить независимо от всех, не присоединяясь ни к одной интеграционной структуре. Это 18% населения Западной Украины. Тоже, на мой взгляд, показательные цифры.

— О последствиях самоизоляции в глобализирующемся мире вы уже говорили. Но есть ли на Украине люди, которым реально выгодно вхождение в Евросоюз?

— Наверняка есть, особенно на западе страны. Возможно, это мелкие предприниматели, которым выгодно торговать, что они сейчас и делают, без границ и таможен с европейскими соседями и партнерами. В принципе есть ряд и серьезных людей, у которых бизнес строится на взаимоотношениях с Западом, и почти нет бизнеса в России. Но политическое влияние их невелико.

Донецких не съедят

— Самый расхожий миф, повторяемый даже на довольно высоком уровне — на серьезных заседаниях, «круглых столах», о том, что бизнес донецких олигархов, крупной индустрии давно в Европе, и потому они так ратуют за снятие всех ограничений с ЕС.Это заблуждение. У наиболее влиятельных из них нет значительных активов в европейских государствах. Знаете, почему? Сами подумайте, почему структурам некоторых из них ни один значимый американский, британский, прочий банк практически не выдает кредитов? При этом у них есть активы в России и на Востоке.

— В апрельском интервью сайту «2000» вы предположили, что «в ближайшее время мы увидим совершенно иного Порошенко». Того, которого давно уже наблюдают гости Посольских вечеров от Михаила Зурабова.

— Мы понимаем, как Порошенко появился в правительстве. Здесь не последнюю роль сыграла его дружба с послом России. Он самым активным образом, выступая с экрана с «расчетами» и «анализами», показывающими якобы пагубность интеграции в ТС, поддерживал здесь как бы пророссийские мероприятия, рассказывал, какой он лучший друг России. Сейчас, конечно, будет еще более активно это рассказывать, мало того, постарается занять нишу главного по украинско-российскому направлению.

— Он уже поддержал ратификацию договора о создании зоны свободной торговли в рамках СНГ (ZN.ua). Но, возвращаясь к бизнесу промышленных групп, реально борющихся за влияние на государственную политику, полуфабрикаты и сырье — единственное, что из украинской промышленной продукции может интересовать ЕС. Европа — и сейчас рынок сбыта для металлургии.

— Представители крупного металлургического бизнеса, конечно, заинтересованы в том, чтобы было меньше барьеров на пути их продукции в Европу. Но меньше всего они хотят потерять рынки России. Эти промышленники в принципе, конечно, с удовольствием вступили бы и в ТС, и в ЗСТ с ЕС.Но мы знаем, что в парафированном соглашении по ЗСТ с ЕС около 600 стр. ограничений, а по ЗСТ с СНГ — только 30—40. Значит, белорусы, казахи и россияне справедливо предупреждают: если вы дискриминационные условия заключаете с ЕС, тогда нам придется ограничивать украинские товары в продвижении в зону ТС.И тут большой вопрос, что будут лоббировать украинские олигархи, чей бизнес во многом зависит от сырьевого рынка России.

— Звучат предположения, что финансово-промышленные группы Украины боятся конкуренции более сильных российских «акул».

— А что мешает российскому бизнесу сейчас заходить на Украину? Разве отсутствие Таможенного союза помешало российским олигархам купить «Индустриальный союз Донбасса»? Когда грянул кризис и западный капитал вышел из всего, из чего только мог выйти на Украине, кто скупал украинские банки, в том числе разорившиеся и находившиеся на грани банкротства?

Публике все это, конечно, преподносят как «скупку проклятыми россиянами всего украинского». Но кто по большому счету спас «Проминвестбанк»? Смоделируйте ситуацию: что было бы, если бы он лопнул? Чем это обернулось бы для финансовых рынков Украины и для тысяч простых граждан, которые обслуживались этим банком?

Украинские олигархи все это понимают, поэтому не думаю, что у них есть какие-то серьезные опасения насчет того, что из России будет привнесено что-то новое.

Это у России есть серьезные претензии к Украине. Одна из них — незащищенность здесь российского бизнеса. Вспомните, как «Лугансктепловоз» туда-сюда отбирали, заставляя каждый раз по новой платить за него. Скандальная история с «Укртатнафтой» до сих пор, как бельмо на глазу. Российское руководство постоянно напоминает о ней, украинское же обещает эту проблему решить и ничего не решает. Так это может продолжаться и в Таможенном союзе, и вне его. ТС дополнительных рисков для украинского бизнеса не несет. При этом он открывает широкие перспективы и возможности для доступа украинских товаров на огромный российский рынок.

Почему наши олигархи строят свои предприятия в России? Причем, что любопытно, хвалят гораздо меньший уровень коррупции по отношению к ним — украинцам, чем к местным. Они считаются там инвесторами. Они не боятся, что их съедят, они радуются, что их конфеты покупают в России. Не боятся, что их предприятия будут там отобраны, приватизированы, выкинуты, как это произошло с «Татнефтью». Я не думаю, что кто-то из серьезных бизнесменов на Украине, и без того имеющих в России шахты, заводы, создающих совместные с российскими олигархами предприятия, опасается появления каких-то новых угроз.

Заход Европы

— Может ли заход Европы на Украину что-то нам дать? Технологии, технически продвинутые предприятия?

— Конечно, не только российский бизнес может вкладывать сюда деньги, но, как мы видим, заинтересован в этом только российский. Даже в Польше и Прибалтике Запад уже прекращает строить предприятия под дешевые рабочие руки. Политика Европы меняется — им легче открывать, а потом закрывать барьеры для дешевых трудовых ресурсов (в том числе с Украины), чем здесь что-то развивать. К тому же на Украине никто не кинется строить предприятия по причинам политической нестабильности и высочайшего уровня коррупции.

Нам любят повторять (помнится, в дискуссии на каком-то шоу это говорил мне политолог Вадим Карасев), что, дескать, придут новые технологии с Запада. Но возьмем «Криворожсталь». Комбинат принадлежит крупнейшей металлургической компании мира, зарегистрированной в Европе. Много новых технологий пришло? Кто-то слышал о стремительном развитии социальной базы там? Мы видим, как — худо ли, бедно ли — металлурги Харькова, Донецка, Мариуполя хотя бы стадионы, галереи какие-то строят. Много ли построил Лакшми Миттал в Кривом Роге таких объектов? Он рассматривает его как сырьевой придаток для развития своего бизнеса, не более того. Зато какой он филантроп в Индии и Англии! В том числе за счет прибылей, получаемых на Украине.

Я не представляю, какие технологии могут прийти вследствие вхождения в ЗСТ с ЕС.Я вижу, какие риски несет открытие для европейских товаров наших границ. Вспомните, что те же люди, которые сейчас с придыханием произносят словосочетание «ассоциация с ЕС», говорили перед вступлением в ВТО.Можно найти в интернете кучу цитат, где солидные, казалось бы, экономисты с трепетом рассказывали о «позитивных последствиях», которые каждый «пересiчний громадянин» прочувствует на себе буквально в первые же месяцы после присоединения Украины к ВТО: и рост ВВП получим, и рост благосостояния бешеный. Причем рост благосостояния — от резкого падения цен на продукты. Каким образом это сочеталось с поддержкой отечественного производителя, никто, правда, объяснить не удосужился. Вступили. А через 3 месяца гривня в 2 раза обвалилась.

— Но это же списывают на кризис.

— Да, и это. Но ведь Украина вступила в ВТО уже на пике кризиса — в июне 2008 г. Фактически же он начался в августе 2007-го — с кризиса недвижимости в Америке. А уже с начала 2008 г. западные экономические журналы в один голос сигнализировали о бедствии глобального масштаба. Достаточно было их почитать, чтобы спрогнозировать события 8-го года и как-то скорректировать свои планы. Нас же до лета — до момента вступления в ВТО — и Юлия Владимировна, и ее министры заверяли, что «в лексиконе украинского правительства нет слова «кризис» (дословная цитата), что мы, мол, не настолько интегрированы в мировую экономику, чтобы нас он каким-либо боком задел. «Наоборот, — говорила Тимошенко, — мы еще и преференции получим. Потому что у нас есть база, к нам потекут капиталы людей, которые в панике не знают, куда вкладывать» и т. п.

Россия в тот момент резко затормозила переговоры по ВТО — на год-полтора оттягивала под разными предлогами. Все кинулись свои рынки закрывать. А мы, наивные такие, открыли!

Многие считают, что виной падения гривни был только кризис. А вы вспомните, как все происходило. У нас 2—3 месяца накапливались импортные товары, торговцы придерживали их до вступления в ВТО, а затем был резкий скачок импорта в августе. Буквально за месяц торговый баланс Украины резко изменился и стал дефицитным. Это усугубило кризис, столь значительно обвалив гривню.

У нас почему-то никто не связал эти очевидные вещи. Даже не задумывались: а почему же кризис больнее всего в постсоветских государствах ударил именно по Украине, а не по Белоруссии, России, Казахстану — не членам ВТО? Виновные в этом люди не понесли никакой моральной ответственности за те прогнозы и теперь являются «общепризнанными авторитетами» в деле агитации за ЗСТ с ЕС.А неплохо было бы и у них спросить: где обещанные миллиардные поступления в бюджет Украины от вступления в ВТО?

— Похоже, они остаются авторитетами и для нынешних государственных мужей.

— Беда нынешнего украинского руководства и, в частности внешнеполитического, в том, что когда они после вынужденных лет оппозиции вернулись во власть, у многих из них возникла иллюзия, что можно воссоздать пресловутую многовекторную политику. У Кучмы это работало: обещай России вечную дружбу, взамен на обещания бери дешевые энергоресурсы и иди в строго европейском направлении — обещай вступление в НАТО, интегрируйся в Европу и т.п. Хотя бы на словах. И вот нынешние, получив долгожданную скидку по цене на газ, попытались эту политику воссоздать.

Но оказалось, что теперь тяжелее усидеть на двух стульях — их за это время раздвинули и продолжают раздвигать. Чтобы усидеть, приходится изобретать какие-то особые позы (ту же «3+1»). Но наблюдается искреннее изумление, оттого что не получается то, что работало всего лишь 10 лет назад. А все потому, что вопрос «или-или» ставится очень жестко, чего не звучало в 90-е ни из Москвы, ни из Брюсселя. Значит, Украине этот выбор придется делать, хочет она того или нет.