Сергей Колеров: Стокгольмский синдром: Региональные последствия "газовой войны" между Россией и Украиной

Российская дипломатия уже третий раз в течение года показывает свою полнейшую неспособность договариваться по жизненно важным, как для стратегического положения, так и для имиджа государства, вопросам со своими европейскими партнерами - в первую очередь, так как это именно то поле, для успешной игры на котором у России есть необходимый потенциал и инструментарий, а также противостоять антироссийским настроениям и пропаганде информационно. Первый раз это случилось во время признания Косово ведущими мировыми державами, когда вместо обещаемого два года перед этим "асимметричного ответа", российские политики решили "не обезьянничать" и голосом оскорбленного целомудрия заговорили о необходимости уважать международное право. Второй - после успешной войны на Кавказе, когда Россия не смогла добиться признания Южной Осетии и Абхазии даже от Белоруссии. И третий - мы наблюдаем сейчас.

И снова Москва проигрывает не только в Европе, но и в своем backyard - зоне непосредственных, кровных интересов. Речь о территории бывшей Молдавской ССР, которая наряду с государствами Евросоюза, Сербией и Турцией, стала заложницей и жертвой действий Украины. Власти Приднестровья, предупредив Россию, Украину, ЕС и ОБСЕ о грядущей гуманитарной катастрофе сразу после того, как "Нафтогаз" полностью перекрыл поставку российского газа в республику, с чувством выполненного долга всю последующую неделю хранили нейтральное молчание и ничего не предпринимали, пока замерзающее население готовило пищу на кострах. Власти Молдавии, как и во время августовских событий в Южной Осетии, запоздало "присоединились к Европе" и декларативно "пристыдив" и Россию, и Украину, пытались договориться о возобновлении поставок газа с Ющенко. Но нейтралитет соблюдался недолго. Как только Москва добилась от Киева подписания договора на своих условиях, и газоснабжение Молдавии и ПМР было полностью восстановлено, последовала и оценка "газовой войны" обеими республиками, а также некоторые события, наполняющие и дополняющие "корректные" официальные формулировки весьма конкретным содержанием.

В официозных молдавских и приднестровских СМИ, при декларативном сохранении нейтралитета, Украина теперь представляется как сторона, сделавшая все возможное для облегчения положения замерзающего без газа региона, а о том, что это именно Украина перекрыла поставку российского газа, в Молдавии и Приднестровье предпочитают не вспоминать. Кишинев благодарит Ющенко за то, что тот поделился с Молдавией из "собственных запасов" наворованного у России транзитного газа и при этом "не знает, кому платить" за полученный во время кризиса газ. А рупор тираспольской администрации - Первый республиканский телеканал ПМР - прямо заявил, что Приднестровье, долг которого за российский газ скоро приблизится к $2 млрд, "теперь получает газ не из России, а из Украины". Наконец, глава МИД ПМР Владимир Ястребчак озвучил официальную позицию Тирасполя по отношению к участникам газового конфликта, выразив "признательность украинской стороне за ее усилия по минимизации влияния газового кризиса на республику".

В тот же день Ястребчак сделал еще одно сенсационное заявление, и уже по приднестровскому урегулированию. До сих пор любое упоминание Румынии, любые потуги Бухареста на участие в приднестровском урегулировании действовали на Тирасполь, как красная тряпка на быка. И это не удивительно, поскольку Румыния фактически была участником конфликта на стороне Молдавии, поддерживает ее в вопросах урегулирования по сей день, а наиболее одиозные молдавские участники конфликта нашли в ней приют и уважение, в частности - экс-премьер-министр Молдавии Мирча Друк, бывший министр внутренних дел и обороны Ион Косташ, а также террорист Илья Илашку, являющийся ныне румынским сенатором. Однако Ястребчак, который, видимо, не знает всего этого, заявил, что "Румыния могла бы сыграть свою роль в приднестровском урегулировании". "Бухарест мог бы реализовать свои идеи и предложения по урегулированию, активно продвигая их через Евросоюз", - заявил приднестровский министр и тут же посетовал, что никаких официальных предложений от румынской стороны Тирасполю не поступало. Стоит напомнить, что Евросоюз, так же как и США, имеет лишь статус наблюдателей в переговорном процессе в формате "5+2", само включение которых в переговорный формат было уступкой со стороны России и Приднестровья. Позиция Румынии по приднестровскому урегулированию тоже хорошо известна и заключается в следующем: Приднестровье - это отколовшаяся часть Молдавии, управляемая бандой сепаратистов, а саму Молдавию Бухарест рассматривает как "второе румынское государство", т.е. "утраченную часть Румынии", не признавая существующей румынско-молдавской границы и в течение уже почти двух десятилетий отказываясь подписывать договор по ней.

В свою очередь, в Кишиневе в день, когда было полностью восстановлено газоснабжение региона, происходят события, резонанс от которых затмил только что пережитый энергетический кризис. 20 января указом президента Молдавии Владимира Воронина был объявлен общенациональный траур по Григорию Виеру - одному из самых одиозных представителей румынизма в Бессарабии, ненавистнику всего русского, ксенофобские высказывания которого, наряду с высказываниями других бессарабских адептов румыноунионизма, спровоцировали гагаузский и приднестровский конфликты. Одновременно с этим прорумынские "оппоненты" Воронина, которые, надо отметить, довольно часто удачно пасуют "пророссийскому" президенту Молдавии и Партии коммунистов, которую он возглавляет, выступают с инициативой переименования улицы Пушкина в центре Кишинева в "улицу Виеру". "Выдающийся гений поэзии", как назвал Виеру молдавский президент, в советский период получавший государственные премии за стихи о Ленине, а во время распада СССР приходивший вместе со своими соратниками гадить на памятник Пушкину и отрицавший молдавскую государственность, стал очередным индикатором раскола молдавского общества, но оказался объединяющим фактором для молдавских политиков, так как ни одна молдавская партия не выступила против улицы его имени. Иными словами, антироссийская акция, объявленная на государственном уровне, нашла отклик и поддержку у всей молдавской политической элиты.

Украина опять переиграла Россию в Молдавии и Приднестровье. Пока Москва увлеченно "мочила" Киев, последний, воруя транзитный российский газ и упражняясь во вранье, транслировавшемся на весь мир, не забыл о своих региональных интересах. В заведомо проигрышной, казалось бы, ситуации, Украина смогла получить дивиденды в регионе, который она сознательно обрекла на замерзание. Первые действия Киева после прекращения им поставок газа в регион были вполне в духе противоречивых и взаимоисключающих заявлений украинского руководства на протяжении всего кризиса: обещание, данное Ющенко Воронину 10 января, поставлять "в дружественную Молдавию" газ "из собственных запасов" обернулось тем, что 13 января молдавское правительство "выразило удивление", когда обещанный газ так и не поступил; в тот же день, 13-го, губернатор Одесской области обвинил Приднестровье в воровстве "украинского" газа. Однако уже к вечеру следующего дня, после того как из обеих республик стали доноситься голоса (неофициальные), ставящие под сомнение состоятельность украинского государства и статус Киева как гаранта в приднестровском урегулировании, Украина поставила "минимальное количество газа" в Молдавию и ПМР. На следующий день посольство Украины "опровергает" обвинения губернатора Одесской области в адрес Приднестровья, а еще днем позже Ющенко предлагает премьер-министру Молдавии Зинаиде Гречаной в ходе ее визита в Киев "найти общее решение проблемы возобновления поставок газа из России", после чего президент Молдавии отказывается от приглашения президента России принять участие в "газовом саммите" в Москве. И, наконец, 21 января, когда газоснабжение региона было восстановлено в полном объеме, спецпредставитель Украины по приднестровскому урегулированию Виктор Крыжановский встречается в Кишиневе с министром реинтеграции Василием Шовой, а следом в Тирасполе - с главой МИД ПМР Ястребчаком. На встрече в Кишиневе было заявлено о "консолидированной позиции Молдавии и Украины" по поводу необходимости скорейшего возобновления переговоров по приднестровскому урегулированию "исключительно в формате "5+2", а в Тирасполе представители ПМР и Украины "выразили надежду на интенсификацию в 2009 году переговоров по молдавско-приднестровскому урегулированию", и это - помимо признательности, выраженной Ястребчаком Киеву за отключение газа.

Спустя несколько дней после этой встречи Воронин "забывает" о достигнутой в Тирасполе в конце прошлого года договоренности со Смирновым "продолжать консультации по приднестровскому урегулированию в формате "2+1" (Молдавия и Приднестровье - стороны, Россия - гарант), и вновь заявляет об "исключительности формата "5+2". Москва на протяжении всех этих событий не делает ни одного заявления и не предпринимает никаких официальных шагов в регионе.

Проще всего было бы объяснить позицию Кишинева и Тирасполя по отношению к Киеву "стокгольмским синдромом", т.е. психической реакцией заложников и жертв террора, вставших на сторону агрессора. Возможно, эта версия была бы даже подхвачена обслуживающими власть молдавскими и приднестровскими СМИ, как наиболее удобная для оправдания позиции руководства. Однако в обоих случаях этот стокгольмский синдром имеет вполне рациональную, практическую подоплеку и предысторию.

В случае с Кишиневом переход на сторону агрессора объясняется несколько проще - он вполне укладывается в общую модель восьмилетнего воронинского правления, которая выражается в бесконечном вилянии между двумя стульями, судорожных цепляниях то за один стул, то за другой, взаимоисключающих декларациях о намерениях и несоответствии реальных действий заявленным намерениям. Реальные действия Воронина таковы: невыполнение всех предвыборных обещаний, так или иначе касающихся укрепления отношений с Россией и улучшения положения пророссийского электората в Молдавии; срыв Меморандума Козака в 2003 году; сотрудничество с НАТО; членство вместе с "цветными" Украиной и Грузией в антироссийской организации ГУАМ, созданной по инициативе и под патронажем США; союз с румынским националистом Юрием Рошкой, который по указанию своих западных патронов и помог Воронину остаться у власти в 2005 году; приступы русофобии и антироссийские акции, периодически сотрясающие Молдавию либо при молчаливом согласии, либо при поддержке партии Воронина. Нейтралитет, стратегическое партнерство с Россией, поддержка русского языка, членство и председательство с этого года в СНГ - фикции. Так же как и заявления молдавского президента, сделанные им 27 января в ходе видеомоста Москва-Кишинев о "нежизнеспособности и бесперспективности ГУАМ", о наличии "консенсуса и согласия" с Россией по приднестровскому урегулированию и о том, что "Молдавия никого не винит в газовом кризисе" - очередные лживые декларации, которыми Воронин и его агитпроп регулярно кормят как свой электорат, так и российскую аудиторию.

Для западных потребителей у ПКРМ есть другой набор слоганов. Желание присоединиться к газопроводу NABUCCO, антироссийская истерия, раздутая другом Воронина Рошкой и его бывшими союзниками по унионистскому лагерю, призывавшими подать в суд на "Газпром", а также идея об Украине как "стратегическом убежище", интересы которого полностью совпадают с молдавскими, и напоминание о том, что Молдавия, де, тоже "важная фигура" в транзите российского газа, которой по этой причине "нельзя пренебрегать", озвученные кишиневскими СМИ, - ассортимент для евроатлантического потребителя, который, в целом, соответствует и практике официального Кишинева.

А что же "российский форпост" Приднестровье? А ничего, "форпост" - это всего лишь пропагандистская сказка, которую смирновским СМИ пока еще удается с переменным успехом скармливать как внутренним, так и внешним пользователям. В реальности, местечковый бонапартизм Воронина с некоторых пор был взят на вооружение Смирновым и его командой, и на данный момент власти обоих берегов Днестра практикуют одни и те же методы, именуемые в Тирасполе "многовекторностью".

Пророссийского Приднестровья давно не существует. Во всяком случае, это касается администрации непризнанной ПМР. Поддерживаемый смирновской пропагандой тезис о том, что частые реверансы Тирасполя в сторону "оранжевого" Киева - "мелкий шантаж", предпринимаемый исключительно для того, чтобы не дать Москве забыть о существовании "форпоста", о его тяжелом положении в окружении врагов, и что, де, это не повод сомневаться в лояльности Тирасполя и его пророссийскости, в настоящее время не выдерживает критики. Он опровергается реальным положением дел. Так же как и "перспектива ухода ПМР в Евросоюз", преподносившаяся в прошлом году как "пугало" для Кремля, находит практическое подтверждение в постоянной и целенаправленной работе европейских организаций в ПМР. "Многовекторность" - не миф, а повседневная практика приднестровской администрации. Стремление доить всех - в равной степени присуще и Кишиневу, и Тирасполю. Поэтому, когда Ястребчак просит в Москве очередной финансовой помощи, а в ответ на напоминание о памятнике Мазепе в Бендерах заявляет, что "не может игнорировать украинский фактор и надеется на понимание России", - это не проявление глупости и невежества, а цинизм и наглость заигравшегося шантажиста, который ни разу не был наказан и ни разу не получал отказ от своего благотворителя.

Замена во главе МИД якобы в угоду Кремлю ставшего слишком одиозным и просто недееспособным проукраинского Валерия Лицкая на молодого и перспективного Владимира Ястребчака - ставленника Службы безопасности Украины и вице-президента ПМР Александра Королева - привела лишь к тому, что проукраинский вектор исполнительной власти ПМР стал более акцентированным и последовательным. Именно при Ястребчаке произошла заметная активизация Киева в процессе приднестровского урегулирования. Рост влияния Украины выразился не только в участившихся контактах между украинскими и приднестровскими властями, укреплении позиций украинского капитала в ПМР, расширении культурной экспансии Киева и усилении роли украинской общины в Приднестровье, но и в одной из самых громких и скандальных антироссийских акций, предпринятых властями ПМР. Закладку в Бендерской крепости плиты в основание памятника Мазепе назвали "плевком в лицо России" по обе стороны Днестра. Указ о закладке памятника подписал лично президент ПМР Игорь Смирнов, а его изготовление заказал вице-президент Королев. Стоит отметить, что российский МИД так и не отреагировал на этот "плевок", как не реагировал и не реагирует и на многие другие "плевки" в сторону России, исходящие от восточноевропейских шавок Вашингтона - бывших меньших "братьев" по СССР и ОВД. Хранили молчание и представители других ветвей российской власти.

Причины "многовекторного" поведения Приднестровья и Молдавии по отношению к России, в первую очередь, нужно искать в ней самой. "Плохой" прагматизм Тирасполя и Кишинева лишь восполняет отсутствие какого-либо прагматизма со стороны Москвы. Позиция России, как ее настойчиво преподносят СМИ региона, заключается, де, в том, что Кремль хочет получить и Приднестровье, и Молдавию. Однако ж это желание не подтверждается ни последовательной и внятной политикой, ни целенаправленной работой на месте. Один из ярких примеров российской политики на этом направлении - визит в мае 2008 года мидовского посланца, председателя думского комитета по делам СНГ Алексея Островского, имевший целью донести позицию России по приднестровскому урегулированию после свершившегося признания Косово. Показав абсолютное незнание ситуации в регионе, российский парламентарий позволил кишиневским властям навязать ему свое видение приднестровского вопроса и представить его как истинное положение дел. Эту кишиневскую позицию Островский привез потом в Тирасполь, сделав там ряд скандальных заявлений, которые до сих пор с издевкой цитируют приднестровские СМИ, а руководство ПМР использует как дополнительный повод и оправдание для своей "многовекторности".

Россия, пока еще медленно, но верно движется к тому, чтобы потерять регион полностью. За долгие годы, несмотря на неоднократно предпринимаемые попытки, Москва так и не смогла вырастить по-настоящему пророссийских политиков в Бессарабии, а теперь теряет свои позиции одну за другой даже в традиционно считающемся пророссийским Приднестровье. Щедрое и бездумное разбрасывание подачек породило лишь бездонную дыру, в которую проваливаются все стратегические интересы России в регионе. В свою очередь, европейские и американские конкуренты России требуют отчета за каждую вложенную копейку. В отличие от Москвы, Вашингтон и Брюссель не только знают, чего они хотят, но и последовательно добиваются поставленных перед собой задач, проявляя при этом необходимые гибкость и прагматизм. Поняв на определенном этапе, что силой загнать Приднестровье в Молдавию не получится, евроатлантические стратеги решили прибрать регион по частям. Не меняя ни одного слова в старой риторике о "территориальной целостности и суверенитете" Молдавии, Вашингтон и Брюссель начали активную работу в ПМР. И если еще в июле 2007 года визит американского посла Майкла Кирби в Тирасполь воспринимался как нонсенс, то теперь встречи западных дипломатов с приднестровскими лидерами - рядовое явление. Параллельно с дипломатической работой в непризнанной республике осуществляется деятельность американских и европейских фондов, занимающихся, в частности, распространением на Приднестровье предназначенных ранее только для Молдавии программ, а по сути, "покупкой" левобережья Днестра. Очевидный провал внешней политики России на приднестровско-молдавском направлении ставит целый ряд вопросов, суть которых можно свести к одному: что делать дальше? Для начала, по логике вещей, стоило бы понять и определиться, нужен ли вообще России этот регион, и, исходя из этого, намечать последующие шаги. Не питая однако особых иллюзий по поводу способности Кремля определиться с этим вопросом в ближайшее время, попробуем рассмотреть возможные варианты развития событий и их последствия.