>>> Начало >>>

США испытывали определенный интерес к Каспийскому региону со времен президента Клинтона. В 1997 г. в Стратегии национальной безопасности США было зафиксировано, что значение Каспийского региона в обеспечении мира энергоресурсами возрастает[11]. США приветствовали участие иностранных инвесторов в разработке нефтегазовых месторождений Каспийского бассейна. Американские компании ChevronTexaco, Amoco (сейчас часть BP), ExxonMobil, Unocal, Devon и Hess были среди первых, выиграших тендеры на разработку. Активно поддерживался проект трубопровода Баку-Тбилиси-Джейхан, несмотря на все протесты России, Ирана, и даже американских ученых и компаний. Однако критической заинтересованности США в этом регионе в тогда не было. Эта позиция нашла отражение в Докладе Комиссии США по оценке национальных интересов (Report of the Commission on America’s National Interests) (июль 2000 г.)[12], в котором прикаспийские государства и их энергоресурсы не попали ни в список жизненно важных, ни чрезвычайно важных, ни просто важных интересов американского государства.

После 11 сентября 2001 г. очень многое изменилось. США осознали огромное значение этого региона и его потенциальный вклад в борьбу против терроризма. Вместе с тем, события 9/11 ясно показали необходимость диверсификации энергетических поставок. Достаточно уверенно можно говорить о том, что задачи США по созданию в государствах Прикаспия марионеточных политических режимов, региональных политических и геоэкономических альянсов, а также давление на Иран и Россию были подчинены реализации одной цели – свободно доставлять энергоресурсы на мировые рынки. На фоне своего рода противостояния в Каспийском регионе по проблемам добычи и транспортировки энергетических ресурсов развивается сотрудничество США и России по ряду глобальных проблем, их взаимопонимание в области сокращения стратегических вооружений. Это вполне вписывается в общий сценарий, включающий также военную кампанию в Ираке, одной из целей которой является "недопущение формирования неблагоприятных или даже враждебных для США региональных военно-политических и геоэкономических альянсов и создание, напротив, проамериканских региональных "связок” государств"[13]. Политика в Каспийском регионе является не просто частью осевой энергетической стратегии Соединенных Штатов на Ближнем Востоке, но и производной от нее.

В области газовых проектов США придерживаются политики двойного сдерживания – недопущения, с одной стороны, укрепления энергетических связей Европы и Ближнего Востока, а с другой – сближения Индии и Пакистана с Россией и Ираном. Альтернативой российскому газу может быть только газ из Ирана или Туркмении. В этой связи США приходится балансировать между основными участниками газового рынка, пытаясь во всех случаях обеспечить свои национальные энергетические интересы по максимуму.

Для этого США резко активизировали военную политику в этом регионе. Основная их цель – утвердить здесь свое военное присутствие. Многие американские СМИ уже пишут о создании "Каспийского стража" – спецподразделения со штаб-квартирой в Баку для наблюдения за акваторией и охраны сухопутных границ Азербайджана и Казахстана. Практика "цветных революции" имеет очень опасные последствия. Потенциальные революции в Узбекистане и Азербайджане могут грозить России потерей Габалинской радиолокационной станции "Дарьял" в Азербайджане и проблемами нормального функционирования РЛС "Окно" в Таджикистане.

Поскольку США заинтересованы в этом регионе, они любыми способами пытаются дестабилизировать ситуацию в нем, создать атмосферу недоверия для оправдания своего военного присутствия. Это становится источником уже для милитаризации других государств региона. Многополярность в этом случае имеет лишь негативные последствия, давая возможность региональным державам наращивать военную мощь, активно обеспечивая свои национальные интересы.

Проблема многополярности в области энергетической безопасности стремительно развивается применительно к воображаемой линии Ближний Восток – Юго-Восточная Азия. Основным игроком в этом регионе остаются США. Однако стратегическая важность Индийского океана заставляет включаться в процесс борьбы за контроль над ним, в том числе над судоходными коммуникациями, других игроков – Китай и Индию.

В отчете западной консалтинговой фирмы PriceWaterhouseCoopers утверждается что к 2030 году в число пяти ведущих экономик мира войдут Китай, США, Индия, Япония, Бразилия. В 2008 г. "пятерка" выглядела так: США, Япония, Китай, Германия и Франция. Вероятно, Китай станет крупнейшей экономикой мира уже в 2018–2020 гг. После 2020 г. экономика Индии может расти еще быстрей, чем экономика Китая, благодаря достаточно молодому и быстро увеличивающемуся населению[14].

США не готовы отдать пальму первенства "Срединной империи". Поскольку Китай чрезвычайно заинтересован в Индийском океане, через который из стран Персидского залива получает значительную часть необходимой нефти, задача США заключается в том, чтобы перекрыть поставки нефти из Судана, минералов из Зимбабве и т.д. Кроме того, США проводит "стратегию жемчужной нити", предусматривающую создание целого ряда марионеточных режимов по периметру Индийского океана. К ним относятся Таиланд, Бирма, Бангладеш, Шри-Ланка, Пакистан, Судан, где американо-британские спецслужбы пытаются дестабилизировать ситуацию и насадить свой режим.

Существует и стратегия Збигнева Бжезинского, которую он называет "макространы и министраны", согласно которой существующие страны распадаются на несколько более мелких частей, как СССР: Ирак распадается на курдов, шиитов и суннитов, а Пакистан – на Панжаб, Синд, Пуштунистан, Полуджистан и Районы Племен. В результате доступ Китая к иракской или иранской нефти будет отрезан, так как нефтепровод идет через территорию Пакистана[15].

Китай, в свою очередь, также реализует "стратегию жемчужной нити" – помогает в создании морских баз на побережье ряда стран – портов Янгон в Мьянме, Хамбантота в Шри Ланке и Гвадар в Пакистане. Посмотрев на карту, можно увидеть, что Китай не только стремится обеспечить безопасность поставок энергоносителей, но и ставит перед собой более амбициозные военно-политические задачи. Например, военный порт Гвадар на юго-западе Пакистана стратегически расположен так, чтобы охранять вход в Персидский залив, а также оснащен оборудованием электронного слежения для наблюдения за кораблями, в том числе и военными, проходящими через пролив Хормуз и Аравийское море. Ведется строительство контейнерного портового сооружения в городе Читтагонг (Бангладеш) для военно-морского и торгового флота, а также ряд военно-морских баз и пунктов сбора электронной информации на островах в Бенгальском заливе. В соседнем с Мьянмой Таиланде Китай инвестировал $20 млрд. в строительство канала через Кра Истмус, который позволит связать Сиамский залив с Индийским океаном, предоставив, таким образом, альтернативный путь для импорта нефти в обход Малаккского пролива[16].

В Южно-Китайском море Китай готовится к широкомасштабному развертыванию подразделений военно-морских и военно-воздушных сил путем укрепления баз на острове Хайнань и прибрежных территорий на юге Китая. На островах Спратли и Парасель, захваченных у Вьетнама и Филиппин, Китай строит портовые сооружения для швартовки крупных судов и взлетно-посадочные полосы для бомбардировщиков. Таким образом, Пекин фактически находится на пороге создания группы авианосцев в центре Южно-Китайского моря[17].

Руководство КНР планирует строительство своей первой военно-морской базы за границей (в Аденском заливе) для поддержки борьбы против сомалийских пиратов. Китайские военные корабли уже участвуют в международной борьбе с ними, обеспечивая транспортировку не только нефти, закупаемой за рубежом, но и той нефти, в добыче которой КНР сама участвует. Так, в 2009 г. крупнейшая китайская компания China National Petroleum Corporation (CNPC) на 12,5% по сравнению с предыдущим годом увеличила добычу нефти за рубежом (объем добычи составил 70 млн т). В частности, в Судане добыто 15 млн. т нефти, около 18 млн. т в Казахстане и 10 млн. т в Латинской Америке[18].

Руководство КНР полностью отдает себе отчет в том, что в случае обострения военно-политической обстановки и бурного всплеска международной террористической активности, снабжение Поднебесной нефтью по морским коммуникациям может оказаться весьма проблематичным. Это вызывает вполне обоснованный интерес к постсоветской Средней Азии: Китай связан нефтепроводом с Казахстаном, недавно введен в эксплуатацию газопровод из Туркмении в Китай через территории Казахстана и Узбекистана. Достигнуты договоренности с Россией о поставках нефти по фиксированной цене не только по железной дороге, но и по трубопроводу. Однако отказаться от импорта по морю арабской и иранской нефти Китай в ближайшие годы не сможет[19].

Для США представляется очень важным поставить под собственный контроль порт Аден в Йемене, и в целом Аденский залив. Получив контроль над последним, а также над Малаккским проливом, США могут стать недосягаемыми в "большой игре" в Индийском океане.

Китай чрезвычайно зависим от морских транспортных путей, проходящих по Индийскому океану. Более того, Пекин пытается привлечь на свою сторону Шри-Ланку и Мьянму, для того чтобы открыть новые транспортные пути на Ближний Восток, Персидский залив и Африку, где Китай начал активно соперничать с традиционным западным влиянием[20]. США также начали привлекать на свою сторону ранее им неугодные режимы, такие как военная диктатура в Мьянме, для ограничения или даже пресечения китайского влияния в регионе. И в этом Вашингтону может помочь Индия, которая является союзником США против Китая и которая делает очень многое для недопущения китайского господства.

США заинтересованы в естественном соперничестве Китая и Индии в регионе. В свое время Вашингтон достаточно спокойно отреагировал на обретение Индией ядерного оружия. Сейчас же американцы сотрудничают с индусами в области атомной энергетики: участвуют в строительстве атомных реакторов, снимут, видимо, эмбарго на поставки в Индию технологий двойного назначения[21].

Идет активная модернизация индийских военно-морских сил. Ожидается, что в течение нескольких ближайших лет в состав ВМС войдут до 40 новейших боевых кораблей, включая фрегаты, эсминцы и подводные лодки[22].

Будучи противовесом Китаю, Индия для США является своего рода полюсом притяжения сырьевых ресурсов стран Ближнего Востока и Центральной Азии. В этой связи США взяли курс на организацию "перетока" энергетических ресурсов Центральной Азии в Южную. Это необходимо для предотвращения намечающейся тенденции по ориентации нефтегазового экспорта центрально-азиатских стран на Китай[23].

В эту картину органично вписываются два незавершенных трубопроводных проекта. Первый из них – это газопровод Туркменистан–Афганистан–Пакистан–Индия. Его реализации препятствует война в Афганистане, однако по мере успехов вооруженных сил США в регионе трубопровод может быть запущен. Вторая газовая магистраль, переговоры о строительстве которой ведутся с 1995 г., должна быть проложена по маршруту Иран–Пакистан–Индия. Предполагаемая пропускная способность газопровода – 55 млрд. кубометров в год, из которых 62% объемов предназначались бы Индии, а остальные – Пакистану. На первом этапе трубы будут проложены к 2014 г. на участке Иран–Пакистан. Пакистанская экономика стала бы получать до 11 млрд. кубометров в год с последующим удвоением. Ресурсной базой для газопровода должно стать иранское гигантское месторождение Южный Парс с запасами в 14 трлн. кубометров газа[24].

Россия также не находится в стороне от восточного пакистанского маршрута. В прошлом году заместитель министра энергетики РФ Анатолий Яновский даже приветствовал предварительное соглашение о строительстве газопровода между Ираном и Пакистаном[25], поскольку чем более привлекательным для Ирана будет это направление, тем ниже вероятность его подключения к газопроводу Nabucco и выхода на европейский рынок. Это выгодно Газпрому по конкурентным соображениям.

Таким образом, тенденция многополярности набирает обороты. В настоящих условиях ни одно из существующих государств не может обеспечить себе единоличное и долгосрочное лидерство. И энергетическая безопасность – одна из сфер, где ни одно государство не может быть полностью избавлено от угроз, а соответственно, не может диктовать и остальным свои условия. Все чаще задача обеспечения ресурсной безопасности решается с использованием военных средств в том или ином виде. Страны проводят военные кампании, наращивают вооружения, используют ресурсы военно-политических блоков, для того чтобы получить или обезопасить доступ к невозобновляемым источникам энергии. Здесь действует обычный закон рыночной экономики – чем меньше предложение, тем выше цена и спрос. Нефти и газа на планете становится все меньше, соответственно, спрос на них увеличивается, и государства готовы платить большую цену за то, чтобы ими обладать.

США являются крупнейшим импортером энергоносителей. Получить доступ к ресурсам является для них критически важной задачей. В этой области Вашингтон пытается не только обеспечить свою энергетическую безопасность, но и стать мировым лидером, поставив под свое влияние целый ряд регионов, богатых энергоресурсами.

Вполне закономерно, что Китай и Индия, будучи потенциальными сверхдержавами, пытаются этому помешать. Они активно модернизируют вооруженные силы, строят военно-морские флоты, прокладывают трубопроводы из интересующих их в энергетическом смысле регионов.

Россия активно включилась в процесс отстаивания национальных энергетических интересов, в том числе и военными средствами. Обладая огромными запасами нефти и газа, Россия является одним из крупнейших игроков на мировом энергетическом рынке, и без ее участия он функционировать не сможет. Это, в свою очередь, может привести к утрате национального суверенитета, так как желающих добывать углеводороды на российской территории предостаточно. Нашему государству необходимо любыми способами обеспечивать сохранность и неприкосновенность месторождений и объектов нефтегазовой инфраструктуры. Россия имеет возможность играть на противоречиях Китая и Запада, однако в полной мере это возможно только в том случае, если государство будет сильным во всех отношениях. Китай, как потенциальный соперник США, в среднесрочной перспективе заинтересован в том, чтобы привлечь Россию на свою сторону. Российско-китайское энергетическое сотрудничество вызывает серьезную обеспокоенность со стороны США. Каждое из государств в этом треугольнике заинтересовано в усилении собственных позиций для обеспечения энергетической безопасности, без чего существование в современном многополярном мире попросту невозможно.

Примечания:

[1] Moran D. and Russell J. Introduction: the militarization of energy security // Energy security and global Politics: the militarization of resource management / Ed. by Daniel Moran and James A. Russell. Routledge, UK. 2009. P. 1-18. (Здесь и далее пер. автора, с сокр. – Прим. ред.)

[2] The Military Power of the People’s Republic of China.Report of the United States Department of Defense. 2002. – www.defense.gov/pubs/china.html.

[3] Chapman D. Gulf oil and international security: can the world’s only superpower keep the oil flowing? // Energy security and global Politics: the militarization of resource management / Ed. by Daniel Moran and James A. Russell. Routledge, UK. 2009. C. 75–94.

[4] Fisher D. The Great Wave: Price Revolutions and the Rhythm of History. Oxford University Press. 1996. P. 179?234.

[5] Bronson R. Thicker Than Oil: America’s Uneasy Partnership with Saudi Arabia. Oxford University Press. 2006. P. 36–60.

[6] Memorial Institute for the Prevention of Terrorism. The Terrorism Knowledge Base. – http://www.tkb.org/IncidentTargetModule.jsp.

[7] Moran D. and Russell J. Introduction: the militarization of energy security. P. 1-18.

[8] Azerbaijan Protects over Iranian Ship Interception. BBC Online, 24 July 2001.

[9] Katik M. Militarisation of the Caspian Sea. London and New York: Routledge Curzon. 2004. P. 299.

[10] Haghshenass F. Iran’s Asymmetric Naval Warfare. – http://www.washingtoninstitute.org/pubPDFs/PolicyFocus87.pdf.

[11] A National Security Strategy for A New Century. May 1997. – http://clinton2.nara.gov/WH/EOP/NSC/Strategy/.

[12] Crandall M. Energy, Economics and Politics in the Caspian region. Praeger Security International. Westport, Connecticut. 2006.

[13] Бакаев А. Проблемы безопасности Каспийского региона. 31.01.2009. – http://www.cpf.az/rus/caspsea/341-problemy-bezopasnosti-kaspijjskogo.html.

[14] Новиков И. От Адена до Малаккского пролива // Красная звезда. 27.01.2010. – http://www.redstar.ru/2010/01/27_01/4_03.html.

[15] Американский политолог: Обама начнет Третью мировую войну. Интервью с американским политологом Вебстером Тарпли. – http://www.pl.com.ua/?pid=61&artid=4020.

[16] Канеда Х. Подъем Китая как морской державы // Project Syndicate. 08.09.2005. – http://www.project-syndicate.org/commentary/kaneda7/Russian.

[17] Там же.

[18] Новиков И. Там же.

[19] Там же.

[20] Bhadrakumar M. Russia parries US thrust in Central Asia. 08.08.2009. – http://www.atimes.com/atimes/Central_Asia/KH08Ag01.html.

[21] Новиков И. Там же.

[22] Там же.

[23] Там же.

[24] Там же; Индийский океан в центре внимания США и Китая // Война и мир (интернет-проект). 27.01.2010. – http://www.warandpeace.ru/ru/news/view/43666/.

[25] Lamin Y. A big game around the pipeline Iran-Pakistan-India // Международное обозрение: Восток+Запад. 13.04.2010. – http://eastwest-review.com/article/big-game-around-pipeline-iran-pakistan-india.

Редактор: Фыва

Источник: Журнал "Россия и Америка в XXI веке" №2 2010