Сергей ЛОЗУНЬКО

Как стало известно, «Газпром» выставил «Нафтогазу» счет в размере $7 млрд. за нарушение контрактных условий в 2012 г., а именно — недобор 16 млрд. кубов газа. Первой об этом сообщила (почему-то) британская The Financial Times, затем информацию подтвердили в пресс-службе НАК.

В прошлом году Украина импортировала 32,9 млрд. кубов российского газа (из которых 8 млрд. кубов приходится на компанию Ostchem Holding, принадлежащую г-ну Фирташу). А в «Газпроме» напомнили, что в соответствии с контрактом, подписанным в январе 2009-го, Украина должна закупать 52 млрд. кубов. Допустимо снижение отбора на 20% контрактного объема — если своевременно подана соответствующая заявка. Иначе в силу вступает заложенный в контракте принцип take-or-pay (бери или плати) — согласно которому необходимо оплатить положенный объем газа в любом случае.

Вот такая вполне ожидаемая неожиданность. Ведь именно о таком развитии событий «2000» предупреждали еще год назад — когда наши чиновники только начали развивать тему будущего нарушения Украиной условий контракта, мол, «купим газа не столько, сколько обязались покупать, а сколько захотим».

Напомню, что мы писали в феврале 2012-го: «Нынешние игрища украинских чиновников с невыполнением контрактных обязательств по объемам выборки газа (если Украина все-таки реализует свои намерения о закупке всего 27 млрд. кубов) могут привести к тому, что по итогам 2012г. «Газпром» выставит «Нафтогазу» счет согласно предусмотренному контрактом принципу «бери или плати» — т. е. предложит заплатить за невыбранные кубометры. А ведь речь идет о миллиардах долларов. Киев, конечно, может отказаться платить. Тогда у «Газпрома» будут все основания для обращения в Стокгольмский арбитраж и вполне убедительная (основанная на положениях контракта) аргументационная база относительно своих претензий (пусть даже разбирательство по этому поводу и затянется на 1,5—2 года). А получив вердикт Стокгольмского суда, «Газпром» сможет взыскать долг с «Нафтогаза», например, обратив свои претензии на его активы» («Договор — отдельно, дружба — отдельно», «2000» №5 (592), 3—9.02.2012).

Несколько позднее, в середине прошлого года, мы писали, еще раз предостерегая украинскую власть от самоуспокоения: «тот факт, что «Газпром» каждый месяц не напоминает об объемах,.. не должен вводить в заблуждение и, что называется, расхолаживать: по итогам года Москва обо всем вспомнит» («РАО грозит судом», «2000» №27—28 (613), 6—12.07. 2012).

Наши прогнозы оправдались.

Сесть в лужу легко. Как будем из нее выбираться?

Не будем повторяться о контрактных обязательствах Украины, а равно и о допущенных нашими чиновниками оплошностях (так выразимся) в том, что касается своевременной подачи заявки на сокращение объемов закупаемого газа, — эти моменты подробно освещены в вышеназванных и ряде других публиковавшихся в еженедельнике материалов.

Безусловно, не факт, что «Газпром» стребует в полном объеме данный долг с «Нафтогаза». Но что совершенно очевидно — эти $7 млрд. станут весомым козырем россиян на переговорах с их украинскими коллегами.

Отметим и другое. Легкомысленный, панглосовского толка, настрой по отношению к этой ситуации со стороны украинских чиновников — дескать, пусть «Газпром» обращается в суд, а суд, мол, дело не быстрое и т. п. — явно неуместен.

Сей 7-миллиардный (в долларовом выражении) долговой «висяк» будет непосредственным образом (причем весьма негативным) отражаться на кредитных рейтингах «Нафтогаза», а учитывая, что компания государственная и имеет большое значение для страны, то и на кредитных рейтингах Украины. Следовательно, пока ситуация с долгом не разрешится — внешние заимствования будут дороже, а опасения потенциальных инвесторов по поводу вложений в украинскую экономику — выше. Со всеми вытекающими (опять же — негативными) последствиями.

Поэтому в интересах Украины — как можно скорее уладить (тем или иным образом) данную конфликтную ситуацию.

Само собой, не обошлось в этой истории без политических спекуляций. В частности, Виктор Балога написал на своей странице в Facebook: «Платежка от «Газпрома» — лучшая агитация «за» Таможенный союз». «Когда сосед, зная, что у тебя, мягко говоря, не все в порядке с бюджетом, требует деньги за то, чего ты не брал, — это выглядит очень «по-братски». Это не Евросоюз, где, если у кого-то проблемы — его спасают, а не добивают ногами», — добавил он.

Сей «экспертный» комментарий экс-главы МЧС, экс-сантехника Ющенко был широко растиражирован информагентствами из числа «друзей» России.

Интересно, знаком ли г-ну Балоге старый, проверенный веками принцип pacta sunt servanda, иначе говоря — договоры должны выполняться? Очевидно, если и знаком, то руководством к действию точно не является. К необходимости исполнять взятые на себя обязательства такие, как Балога, относятся столь же «трепетно», как и к необходимости строго следовать Конституции и законам. Очевидно, в этой ситуации мы среди прочего имеем возможность еще раз убедиться в особой, с позволения сказать, правовой культуре украинских политиков.

«Газпром» выставил счет Украине, что называется, не с потолка, а исходя из прописанного в контракте принципа — бери или плати. И, полагаю, даже неспециалисту должно быть понятно (а уж бывшему члену правительства и подавно), почему он широко применяется в договорах на поставку природного газа. Ведь поставщик (в данном случае «Газпром») должен планировать свою работу на много лет вперед. Чтобы обеспечить выполнение своих обязательств по тому же объему добычи газа, нужно вести разведку месторождений, вкладывать средства (и немалые!) в их освоение, инвестировать в создание инфраструктуры, позволяющей доставлять газ потребителю, и т. д. и т. п. Украина заявила, что ей необходимо 52 млрд. кубометров в год на 10 лет вперед (как об этом сказано в контракте) — «Газпром» соответствующим образом спланировал свою деятельность, понеся при этом определенные затраты.

К слову, в контракте от 19 января 2009 г. о купле—продаже природного газа в 2009—2019 гг. между «Нафтогазом» и «Газпромом» предусмотрены штрафные санкции и для российской компании — если она не выполнит своих обязательств по поставкам газа. В частности: «6.5. В случае недопоставки Продавцом Природного газа в объеме свыше 6% Месячного объема поставки Продавец уплачивает Покупателю штраф в размере 150% стоимости всего недопоставленного объема природного газа, если факт недопоставки имел место на протяжении апреля—сентября любого Года поставки, или в размере 300% стоимости всего недопоставленного объема природного газа, если факт недопоставки имел место на протяжении октября—марта любого Года поставки. Оплата указанного штрафа осуществляется в течение 10 банковских дней со дня предоставления Покупателем соответствующего счета». Как видим, предусмотренные в отношении «Газпрома» санкции тоже весьма серьезны. Об этом в «газовых» диспутах никто не вспоминает, что, впрочем, и понятно: Россия не дает к тому оснований, все эти годы строго выполняя взятые на себя обязательства.

А теперь представим обратную ситуацию: не «Нафтогаз» отказался выбирать объем положенного по контракту газа, а «Газпром» — поставлять голубое топливо на Украину. Скажем, не смог обеспечить должный уровень добычи (для нас газа не хватило) или нашел более выгодного покупателя. Вспомним, не так давно россияне поставляли Украине газ по $50 за тысячу кубов, тогда как в Европе его с руками бы оторвали по $250—300.

Что сказал бы в подобной ситуации — отказа России поставлять газ Украине — тот же Балога? Не иначе возмутился бы, вспомнил о контрактных обязательствах «Газпрома», заявил бы, что Москва должна возместить убытки украинским производителям, пострадавшим из-за отсутствия сырья.

Однако перейдем к «интеграционной» составляющей балогиного пассажа. Спрашивается: а при чем вообще в этой ситуации Таможенный союз и его отношение к странам, входящим в эту организацию? Украина что, состоит в Таможенном союзе? Или, быть может, подала заявку на вступление? Или официальный Киев хотя бы высказал намерение присоединиться к данной структуре? Насколько известно, не было ни первого, ни второго, ни третьего. Соответственно нет и оснований апеллировать к ТС и атмосфере сотрудничества и партнерства внутри этой организации.

Было бы понятно, например, если бы политик Беларуси или Казахстана сетовал на то или иное непартнерское (по его мнению) отношение россиян к его стране в контексте их (Беларуси или Казахстана) членства в ТС.Но когда с подобных позиций ведет речь политик, представляющий Украину — не являющуюся членом ТС, это по меньшей мере лишено логики, если не сказать — нелепо.

Столь же абсурдно из уст Балоги звучат разглагольствования на тему украинско-российского «братства». Для того, чтобы рассуждать в такой плоскости, нужно для начала считать Россию братской страной. Можно ли рассматривать Балогу политиком, стоящим на позициях украинско-российского братства? Ответ очевиден: нет. Достаточно вспомнить, какая политика проводилась по отношению к России в бытность Балоги главой Секретариата президента Ющенко, добавив его проевропейскую и пронатовскую ориентацию.

Впрочем, и нынешнее руководство Украины проводит внешнеполитический курс, далекий от нацеленности на братские отношения с Россией. Взять хотя бы интеграционную риторику официального Киева — мол, евроинтеграция является безальтернативной, потому что Европа богаче, а стандарты жизни там повыше и получше (чем в России). Нередко можно услышать и тезисы о «вступлении в семью европейских народов», «вхождении в европейский дом».

Если Украина не выказывает намерений брататься с Россией, то какие у нас основания рассчитывать на братское отношение к себе со стороны россиян? Впрочем, для таких, как Балога, софистически ввернуть «братское» лыко в евроинтеграционную строку — это стандартный демагогический прием, с помощью которого они пытаются «обосновать» верность линии «геть від Москви!»

И по поводу «доброго» Евросоюза — в пику «пинающему ногами» Таможенному союзу. За консультацией, как «спасают» в ЕС, Балога мог бы обратиться, например, к своим коллегам из Греции. Это ведь Афинам Берлин (главный донор бюджета ЕС) делал «заманчивое предложение» рассчитаться за экономическую помощь островами, т. е. собственными территориями. Можно представить тот вселенский ор, если бы Москва вышла с подобным планом «спасения» Украины. Так это Греция — член ЕС, а Украина — не член ТС.

Но, может, у Балоги есть убедительные примеры того, как Брюссель спасает нашу страну в тяжелой для нее экономической ситуации? Скажем, взять условия соглашения о политической ассоциации, частью которого является создание зоны свободной торговли Украина—ЕС.Наши высокопоставленные чиновники, не разглашая всех деталей этого «прозрачного» договора, тем не менее неоднократно прямым текстом заявляли: вследствие введения ЗСТ с ЕС Украина понесет экономические убытки, бюджетные поступления уменьшатся (читай: часть средств, которая до сих пор шла в украинский бюджет, уйдет в бюджет ЕС), количество рабочих мест на украинских предприятиях сократится.

Ну, скажем, Филипп Куиссон, заместитель главы отдела торговых связей с Европой и Центральной Азией директората торговли при Еврокомиссии, обрисовывал следующие «заманчивые» перспективы Украины при создании ЗСТ с ЕС: «Да, действительно, после отмены таможенных тарифов украинское правительство не досчитается в бюджете 5% поступлений» (Новости 2000).

О потерях Украины при введении ЗСТ с ЕС неоднократно сообщал на страницах «2000» замминистра экономики Валерий Мунтиян. По расчетам Минэкономики, в первый год функционирования ЗСТ Украина—ЕС торможение украинского ВВП оценивается в 0,23 процентного пункта (п. п.), а далее негативный эффект только увеличивается, достигая к пятому году «свободной торговли с Европой» минус 0,31 п. п.

О беспрецедентных уступках, на которые вынудил пойти Киев «добрый» Брюссель, говорил и премьер Азаров в мае прошлого года: «Мы пошли на многочисленные компромиссы в части заключения Соглашения о зоне свободной торговли. Мы открыли свой рынок для стран Европейского Союза, а ЕС установил для нас десятилетний переходный период, во время которого квоты на ряд важных для нас позиций будут отменены» (Украинские новости).

В марте 2012-го, выступая перед польскими журналистами, депутат от Партии регионов Юлия Левочкина признала, что украинско-европейскую интеграцию оплатит Украина: «экономически страну в первые 3—5 лет действия документа ожидают значительные потери». По ее словам, одна только «предусмотренная договором отмена пошлины на импорт автомобилей приведет к потере доходов госбюджета на 10%». Кроме того, Украина обязуется внедрять европейские стандарты в сфере энергетики, что потребует инвестиций «на миллиарды долларов», которых у страны нет, тогда как «ЕС не предложил компенсаторов для экономических потерь Украины» (Главком).

Возникает вопрос: по мнению Балоги, в Брюсселе осведомлены, что у Украины «не все в порядке с бюджетом»? Должны бы. Вряд ли украинские чиновники постеснялись сообщить об этом своим европейским коллегам. Но тогда что означают эти условия создания ЗСТ Украина—ЕС? Добивание ногами? Или, быть может, «бархатную эвтаназию»? И это, еще раз подчеркнем, при том, что у России нет ни малейших моральных обязательств спасать не выказывающую намерений вступать в общие с ней интеграционные проекты Украину. Тогда как у ЕС такого рода обязательства должны бы быть — учитывая, что Киев стремится именно в Евросоюз и на всех углах декларирует «безальтернативность евроинтеграции».

Но почему-то Балоге не приходит в голову заявить, что такие унизительные и дискриминационные условия, какие Брюссель навязывает Киеву, есть «лучшая агитация «за» Европейский союз».