В период конфронтации

Первый подобный документ, разработанный в период с октября 1949 по апрель 1950 года, был известен под названием «Стратегическая концепция обороны Североатлантического региона». В ней речь шла о проведении крупномасштабных операций против вероятного противника – СССР.

В середине 50-х годов появляется стратегия «массированного ответного удара», которой подчеркивалась важность сдерживания, основанного на ответных мерах НАТО на любую угрозу, направленную против членов альянса, всеми имеющимися у него средствами, включая, в частности, и ядерное оружие. Правда, вскоре началось обсуждение возможных изменений этого стратегического подхода, продолжавшееся до 1967 года, когда стратегия «массированного ответного удара» была заменена стратегией «гибкого реагирования».

Коллаж Андрея Седых

Главное внимание в ней уделялось достижению преимуществ, связанных с гибкостью и созданием неопределенности у потенциального агрессора относительно ответных мер НАТО.

Упомянутые выше стратегические концепции носили секретный характер и рассматривали СССР и государства Варшавского договора как вероятных противников.

Новые вызовы и угрозы

После окончания эпохи холодной войны произошло резкое изменение политической ситуации в Европе и общей военной обстановки, что потребовало кардинального пересмотра самого смысла существования НАТО, его роли и места в мире. За коротким периодом некоторой растерянности, связанным с высокой динамикой и непредсказуемостью перемен в международной обстановке, США и их союзники по альянсу приступили к планомерной трансформации НАТО как ключевого игрока в борьбе за политическое и информационное доминирование, за энергетические и иные природные ресурсы, за навязывание своих моральных и культурных ценностей. При этом Вашингтон отвел альянсу роль базового элемента новой модели безопасности, основного инструмента защиты американских интересов в глобальном масштабе.

" Новая Стратегическая концепция НАТО: активное участие, современная оборона ”

Первые решения по трансформации НАТО содержались в Стратегической концепции, принятой на саммите блока в Риме в 1991 году (СК-91). Этот документ символизирует некий разрыв в эволюционном процессе развития идеологии альянса. Одновременно он носил антироссийскую направленность (например в решимости придвинуть инфраструктуру НАТО как можно ближе к границам РФ). Вместе с тем в нем велась речь о необходимости сотрудничества с бывшими противниками. В СК-91 указывается, что безопасность стран Североатлантического союза остается главной целью НАТО, но наряду с этим отмечается конкретное обязательство по упрочению и расширению безопасности Европы в целом.

Стратегическая концепция 1991 года заметно отличалась от своих предшественниц также и в других аспектах: она впервые была принята в качестве общедоступного документа и открыта для обсуждения парламентариями, специалистами по вопросам безопасности, журналистами и широкой общественностью.

В 90-е годы деятельность НАТО стала приобретать конкретную направленность в ходе различных по характеру и размаху операций на Балканах, в Средиземном море, в Ираке и Африке. Одновременно развернулась военная и геополитическая оккупация пространства, которое Россия оставляла по причине своей слабости: в Европе, Закавказье и Средней Азии. Альянс приступил к планомерной подготовке к выполнению своей новой глобальной роли – обеспечивать интересы союзников по всему земному шару, утвердить приоритет евро-атлантической цивилизации в мировом сообществе.

Однако вскоре стало ясно, что СК-91 не дает ответы на многие вопросы трансформации НАТО. Поэтому уже в 1997 году руководители блока договорились о пересмотре концепции и ее обновлении, подтвердив при этом приверженность коллективной обороне и трансатлантическим связям, а также обеспечению полного соответствия стратегии альянса задачам XXI века. Работа завершилась к дням проведения встречи на высшем уровне в Вашингтоне в апреле 1999-го, когда авиация НАТО наносила массированные ракетно-бомбовые удары по Югославии.

В основу предложений по трансформации альянса был положен анализ комплекса вызовов и угроз странам-союзницам. Причем в конце 90-х взгляды руководства НАТО на вероятные текущие и будущие неопределенности и риски сводились к следующему.

Первая главная неопределенность и риск – это Россия. Впрочем, натовцы всячески подчеркивали, что такую оценку не следует рассматривать как желание возвратиться к конфронтации. Однако считалось, что РФ в течение некоторого времени будет находиться в состоянии значительной неустойчивости. Конечный результат проходящих в ней преобразований также труднопредсказуем.

В период длительной внутренней неустойчивости России и с учетом наличия у нее значительного количества обычных и особенно тактических и стратегических ядерных вооружений НАТО полагало целесообразным продолжать деятельность, направленную на усиление сотрудничества с нашей страной, с целью достичь договоренности о полной прозрачности и контроле над вооружениями. Одновременно считалось необходимым иметь силы и средства, чтобы с опорой на трансатлантические связи суметь защитить себя.

Вторая главная область риска возникает в связи с нерешенными спорами, претензиями, напряженными этническими отношениями и т. д. в Европе, неустойчивостью и неопределенностью в странах, находящихся на «периферии» блока, – от Северной Африки до Индийского океана. Считалось, что все это является одной из причин расширения зоны ответственности НАТО за пределы границ стран – участниц альянса в поисках средств достижения стабильности и усиления безопасности.

Третья главная область риска – продолжающееся распространение оружия массового уничтожения (ОМУ) и средств его доставки.

К четвертой главной области относятся так называемые появляющиеся риски, которые включают в себя причины для широкого спектра конфликтов, таких, как поиск жизненных ресурсов, в частности воды, массовые миграции, появление новых сил (например международная преступность, терроризм и т. д.). Считалось, что при парировании такой категории рисков военная мощь НАТО вряд ли будет доминирующим инструментом, но останется в качестве последнего средства.

Из анализа всей суммы неопределенностей и рисков следовал вывод о необходимости удерживать их как можно дальше от территории стран – участниц альянса, что подразумевало готовность НАТО в отдельных случаях к действиям за пределами зоны своей ответственности. Кроме того, руководители блока признавали, что наличие мандата ООН для подобного рода действий является основанием, к которому союзники должны стремиться. Однако в случаях, когда немедленное действие – единственный способ обеспечить интересы союза, НАТО будет и должно действовать на основе собственного анализа каждой конкретной ситуации.

Курс на глобализацию

Динамика стратегических установок альянса по структуре сил хорошо просматривается при анализе доктринальных документов НАТО, принятых в период 1999–2010 годов, в том числе в итоговых документах саммитов организаций в этот период. Представляется, что решения по структуре объединенных вооруженных сил (ОВС) блока и их реализация являются убедительным показателем истинных планов и намерений НАТО по глобализации своей роли.

В Стратегической концепции 1999 года (СК-99) определялись основные направления подготовки НАТО к противостоянию вызовам и угрозам, какими они виделись в то время, намечались направления реализации возможностей в области безопасности в XXI веке, а также пути политического и военного развития альянса в будущем.

Коллаж Андрея Седых

На противодействие упомянутому спектру угроз нацеливались и мероприятия по реформированию структуры вооруженных сил НАТО, которые касались общей численности ОВС, их географического размещения, структуры управления, основных оперативных возможностей, боеготовности, состава, вопросов, связанных с распространением ОМУ и борьбой с терроризмом.

В СК-99 указывалось, что размер, боеготовность, наличие и возможности по развертыванию ОВС НАТО должны соответствовать обязательствам по коллективной обороне и готовности блока к проведению операций по реагированию на кризисы, при необходимости – с коротким сроком оповещения и в районах, находящихся за пределами территории альянса. С учетом положений соответствующих договоров по контролю над вооружениями ОВС НАТО по своей мощи и возможностям должны быть способны к сдерживанию и отражению агрессии против любого члена альянса, совместимыми и иметь соответствующие доктрины и технологии, находиться в соответствующей боеготовности и готовности к развертыванию, способны к достижению военного успеха при проведении широкого спектра многонациональных и общевойсковых операций, к участию в которых могут привлекаться партнеры из стран, не входящих в НАТО.

Незадолго до принятия Стратегической концепции в декабре 1998 года была согласована новая структура командных органов ОВС НАТО.

В последующие годы в их структуру были внесены значительные существенные изменения:

– предприняты шаги по трансформации структуры ОВС в единый комплект сил, включающий стационарные и мобильные формирования и штабы;

– более сильный акцент сделан на комплект мобильных сил и штабов;

– решено, что большая часть ОВС будет находиться в трех степенях боеготовности: высокой (готовность к применению в течение 0–90 суток), пониженной (91–180 суток) и силы длительного наращивания (готовность к применению более 365 суток);

– предприняты шаги по созданию дополнительных мобильных многонациональных корпусных штабов и штабов ВМС, которые могут быть использованы в качестве компонентов командной структуры при проведении операций НАТО в будущем.

Таким образом, с учетом растущих глобальных устремлений альянса наряду с очевидной динамикой сокращений и изменения структуры сил в СК-99 и в последующих директивных документах НАТО просматривается консервативная составляющая, обеспечивающая поступательное развитие Организации Североатлантического договора как в политической, так и в военной сфере. Как представляется, консервативный подход нашел отражение в следующих политических элементах:

– широкий подход к безопасности, включающий политические, экономические, социальные и экологические факторы, а также аспект обороны Североатлантического союза;

– твердое обязательство развивать трансатлантические связи;

– поддержание военного потенциала НАТО для обеспечения эффективности его военных операций;

– развитие европейского военного потенциала в рамках Североатлантического союза;

– поддержание адекватных структур и процедур для предотвращения конфликтов и кризисного регулирования;

– эффективные партнерские отношения со странами, не входящими в НАТО, основанные на сотрудничестве и диалоге;

– расширение Североатлантического союза и политика «открытых дверей» по отношению к потенциальным новым членам;

– продолжение усилий в области широкомасштабного контроля над вооружениями, разоружения и заключения соглашений о нераспространении вооружений.

Исходя из Стратегической концепции практические действия по трансформации НАТО и приданию ему облика глобальной организации были в последующие годы детализированы в рамках комплекса инициатив и мер внутренней и внешней адаптации НАТО, принятых на саммитах в Праге (21–22 ноября, 2002), Стамбуле (28–29 июня, 2004), Риге (28–29 ноября, 2006), Бухаресте (3 апреля, 2008), Страсбурге и Келе (4–5 апреля, 2009).

Внутренняя адаптация НАТО включает меры политического и военного характера, предпринятые альянсом после окончания холодной войны в целях создания соответствующей организации и структур для выполнения требования о готовности к проведению всего спектра операций как в рамках 5-й статьи, так и вне ее. Серьезный импульс процессам адаптации придало решение НАТО применить 5-ю статью Вашингтонского договора и расширить содействие США после 11 сентября 2001 года. Именно под предлогом борьбы с международным терроризмом во многом формируются направленность и новая динамика процесса трансформации НАТО, который сегодня затронул практически все аспекты деятельности Североатлантического союза. К числу других факторов, определяющих параметры трансформации, в НАТО относят усиление угрозы применения оружия массового уничтожения, распространение ракетных технологий и необходимость создания нового оперативного потенциала в важнейших областях военной деятельности.

Внешняя адаптация НАТО включает расширение блока на восток, в том числе и за счет приема республик бывшего СССР, программу «Партнерство ради мира» (ПРМ), Совет евро-атлантического партнерства (СЕАП), углубление отношений с Россией, Украиной и другими государствами, Средиземноморский диалог и Стамбульскую инициативу о сотрудничестве.

Стратегия-2010

На саммите НАТО в Лиссабоне 19–20 ноября принята очередная Стратегическая концепция обороны и безопасности членов НАТО. Авторы концепции выразили ее суть в сжатой формуле: «Активное участие, современная оборона».

В соответствии с документом главные усилия союзников планируется сосредоточить на обеспечении задач коллективной обороны, урегулировании кризисов и обеспечении безопасности посредством партнерства. Главный упор в новой Стратегической концепции сделан на следующие направления внутренней и внешней трансформации альянса:

– поддержание на должном уровне боеготовности и боеспособности ОВС НАТО, их технологической оснащенности, мобильности и способности к развертыванию на удаленных театрах, повышение эффективности системы принятия решений и управления;

– обеспечение совместной безопасности государств – членов альянса в противостоянии современным угрозам, включая главную из них – распространение ОМУ и средств его доставки;

– системное укрепление политической и военной основы Организации Североатлантического договора, создание необходимой инфраструктуры и ресурсов в интересах обеспечения глобальности действий альянса с выходом за пределы традиционной евро-атлантической зоны ответственности;

– глобальное партнерство, включая расширение сотрудничества НАТО с Японией, Австралией, Южной Кореей, странами Северной Африки и Ближнего Востока;

– расширение стратегического сотрудничества с ЕС, укрепление связей с ООН;

– расширение НАТО, включая развитие отношений с Украиной и Грузией, на основе решений саммита в Бухаресте в 2008 году.

Лидеры стран альянса договорились о расширении действующей программы «Активная эшелонированная ПРО ТВД» (ALTBMD) для защиты от баллистических ракет территории государств НАТО, его населения и сил. План действий по региональной ПРО НАТО должен быть рассмотрен министрами обороны блока в июне 2011 года. По выдвинутой Вашингтоном инициативе главным компонентом натовской системы станут американские корабли, оснащенные системой «Иджис», и корабельные ЗРК SM-3.

Россия – НАТО

Приобретают новую динамику и отношения между Россией и НАТО. В концепции подчеркивается, что сотрудничество России и НАТО «играет стратегическую роль, поскольку способствует созданию общего пространства мира, стабильности и безопасности». Концепция провозгласила окончание эпохи противостояния и впервые зафиксировала в базовом документе, что «НАТО не представляет угрозы для России. Напротив, мы хотим видеть реальное стратегическое партнерство между НАТО и Россией и мы будем действовать соответственно, ожидая взаимности от России».

В документе признается: «Невзирая на наличие разногласий по отдельным вопросам, мы убеждены, что безопасность НАТО и России тесно переплетена и что сильное и конструктивное партнерство, базирующееся на взаимном доверии, транспарентности и предсказуемости, может наилучшим образом служить нашей безопасности». Наряду с этим в доктринальном документе НАТО не упоминается инициатива России о подготовке всеобъемлющего договора об общеевропейской безопасности.

При этом авторы концепции оставляют без комментариев озабоченности России, связанные с многократным превосходством альянса в высокоточном оружии и средствах его доставки. Кроме того, вопреки известной позиции нашей страны процесс расширения упорно трактуется в Стратегической концепции как исключительно положительное явление.

На встрече лидеров России и альянса решено продолжить использовать потенциал Совета Россия – НАТО в традиционных сферах сотрудничества: борьбе с терроризмом, контрабандой наркотиков и пиратством, контроле над распространением ОМУ и средств его доставки. Вместе с тем решено идти дальше. СРН поручено разработать всеобъемлющий совместный анализ будущих рамочных условий сотрудничества в области противоракетной обороны и доложить предложения на встрече министров обороны стран – членов СРН в июне 2011 года.

Работа предстоит большая, так как до сих пор нет ясности даже в названии системы: Москва говорит о европейской ПРО, а в официальных документах альянса она называется ПРО НАТО. Принципиальную важность имеет вопрос о контроле над системой ПРО и как она будет соотноситься с американской противоракетной обороной.

Анализ эволюции доктринальных взглядов НАТО на реформирование альянса и его вооруженных сил приводит к следующим выводам:

– все более очевидный характер приобретает курс НАТО на глобализацию интересов альянса и придание ему способности осуществлять оперативное вмешательство на стратегически удаленных театрах;

– в предстоящие годы главные усилия альянса планируется сосредоточить на обеспечении задач коллективной обороны, урегулировании кризисов и обеспечении безопасности посредством партнерства;

– решение этого комплекса стратегических задач предполагает наличие у НАТО технологически высокооснащенных, боеготовых и боеспособных вооруженных сил, способных вести боевые действия на удаленных театрах далеко за пределами зоны ответственности альянса;

– работа по созданию и обеспечению военного потенциала альянса опирается на современную, технологически оснащенную оборонную промышленность стран-союзниц;

– в НАТО на системной основе проводятся военно-научные исследования по оценке и предвидению вызовов и угроз, характера вооруженной борьбы будущего. Налажена оперативная трансформация полученных результатов в практические меры по реформированию вооруженных сил;

– альянс продолжает мероприятия по созданию благоприятных внешнеполитических условий для обеспечения безопасности государств – членов НАТО, приданию организации новых глобальных функций, поиску новых союзников и партнеров;

– отношения между Россией и НАТО должны неуклонно выстраиваться на партнерской и паритетной основе. Сторонам предстоит пройти еще большой путь взаимного изучения и выхода на совместное понимание по многим ключевым проблемам современности.