Андрей Окара: В ОКРЕСТНОСТЯХ НОВОГО КОНСТАНТИНОПОЛЯ, или восточнохристианская цивилизация перед лицом новейшего мирового хаосо-порядка

Проблема субъектности «креативного класса» и создание нового миростроительного проекта

Кризис Модерна и формирование глобального постиндустриального общества, в котором крайне высока ценность нематериальных активов — образов, идей, концептов, идентичностей, символов, мифов, текстов, культурных и технологических образцов, объектов интеллектуальной собственности — порождает представление о программируемости развития — о том, что будущее можно не только прогнозировать, но и эффективно моделировать. Модель «закрытого будущего», в котором вероятность развития событий жестко детерминирована, осталась в эпохе Модерна.

В последнее время в связи с усложнением глобальных связей и систем управления, появлением новых политических субъектов, развитием формальных и неформальных сетевых сообществ, а также в связи с применением когнитивного оружия, гуманитарных технологий, технологий «управляемого хаоса» и ассиметричных стратегий, актуально говорить уже об «открытом будущем». Горизонт прогнозирования в условиях глобализации и повышенной социальной турбулентности снижается, вероятность развития событий детерминирована не так сильно, как раньше, а их вариативность значительно возрастает.

Проектирование и воплощение сценариев по управлению будущим путем скоординированных точечных усилий — задача и род деятельности немногочисленного «креативного класса»24. Но такое управление становится возможным лишь в случае, если определяющими признаками этого класса в целом и его отдельных наиболее пассионарных и харизматичных представителей будет субъектность, амбициозность, стратегическое целеполагание, а также волевые и рациональные качества. В противном случае, будущее «за них» создадут другие люди — представители иных народов и цивилизаций. Поэтому успешных строителей нового будущего правильнее было бы определить как «амбициозный креативный класс» — «homo creativus». «Создание» таких людей — их воспитание, обучение, продвижение на эффективные позиции в социально-политической структуре — становится крайне актуальной задачей для всех стран, претендующих на лидерство в новом мире. Сами же нематериальные активы и технологии «мягкой власти» приобретают исключительное значение «строительного материала», из которого складывается будущее.

Показателем универсальности цивилизационной идеи и идентичности служит их востребованность на общечеловеческом уровне. Восточнохристианская цивилизация обладает всеми предпосылками для того, чтобы генерировать собственные универсальные миростроительные проекты, которые могут быть востребованы как на глобальном, так и на локальном уровне.

Сам генезис восточнохристианской идентичности таков, что идея универсализма заложена в нем на матричном уровне — она наследуется из Византии, а еще раньше — из античности. Как универсалистский развивался и советский проект. Однако на современном этапе развития универсализм восточнохристианской цивилизации не актуализирован — это только возможность, а не сформированное конкурентное преимущество.

В конечном счете, жизнеспособность восточнохристианской цивилизации зависит от креативного потенциала и способности генерировать инновации в масштабе всей мир-системы, а не быть лишь реципиентом чужих влияний. Обретение субъектности восточнохристианской цивилизационной общностью имеет два измерения: геополитическое и геокультурное.

Геополитическое предполагает создание геополитической «проекции» цивилизационной общности в формате военно-политического или экономического союза — своеобразного «Поствизантийского Содружества Наций» (термин Димитрия Оболенского25).

Однако нынешнее состояние цивилизационной идентичности и уровня солидарности стран восточнохристианского ареала исключает создание в обозримой перспективе геополитического блока или геоэкономического союза. На сегодняшний день восточнохристианская цивилизационная идентичность не является достаточным и эффективным основанием для столь серьезного переформирования политического ландшафта Восточной Европы; к нему не готовы не только интегрированные в западные структуры Греция, Кипр, Болгария и Румыния, не только взявшие курс на подобную интеграцию Украина, Грузия, Черногория, Сербия, Россия, но даже Россия, Беларусь, Армения и Молдавия.

В существующих условиях более актуально установление двусторонних и многосторонних отношений между странами восточнохристианского ареала, актуализация в общественном сознании и в сознании элитных групп цивилизационной проблематики, научные и философские исследования, а также переход из рефлективной стадии в креативную.

Геокультурное измерение восточнохристианской общности предполагает формулировку, конструирование и популяризацию универсального сверхмодернизационного миростроительного проекта, соизмеримого по масштабу с Большим Модерном или коммунизмом как проектом альтернативной модернизации. И уникальность подобного проекта может заключаться в специфической новой антропологии, в новой онтологии, в попытках формулировать новый дискурс социальности.

В свое время Византийская империя — прямая предшественница нынешней восточнохристианской цивилизации — достаточно длительное время была генератором социального и культурного развития для всей Европы. Россия же и иные цивилизационно близкие страны на протяжении последних трех с половиной веков сосуществовали с Западом в реактивном формате: западный вызов — восточный ответ. Подобная ассиметрия отношений свидетельствует о недоразвитой субъектности у восточнохристианской общности. Однако нынешнее состояние размывания Модерна и глобальной турбулентности дает возможность на глобальном уровне реализовывать социальные инновационные проекты даже самым маргинальным субъектам: фигурально выражаясь, последние обрели шанс оказаться первыми.

Но успехи в освоении будущего зависят прежде всего от уровня солидаризации и кооперации восточнохристианских обществ и от субъектности «амбициозного креативного класса». Можно сказать, что для цивилизационного «строительства» нужны «строители» («креативный класс») и «строительный материал» (ресурс «мягкой власти»).

В долгосрочной перспективе у локальных цивилизаций существует три сценария развития судьбы: растворение, столкновение и трансформация26. Первый ведет к утере собственной цивилизационной индивидуальности, второй таит в себе угрозу гибели человечества. Третий следует рассматривать как возможность эффективного развития, сопряженного с сохранением своей индивидуальности.

Не исключено, в условиях восточнохристианской цивилизации надежду на успешность трансформациий, на преображение социальности и обретение конкурентоспособности перед вызовами новейшего мирового порядка допустимо мотивировать не только характерными для Запада рациональными доводами, но и аргументами, которые характерны для незападных обществ, — например, волей Провидения.

SWOT-анализ восточнохристианской цивилизации

Попробуем исследовать восточнохристианскую цивилизацию с точки зрения соотношения факторов силы, слабости, возможностей и угроз — при помощи матрицы «качественного стратегического анализа» (SWOT-анализа). Эффективность этого метода заключается в том, что с его помощью можно построить стратегию развития, в которой концентрация усилий и ресурсов субъекта тратится не на решение проблем, а на использование собственных возможностей. Таким образом, создаются предпосылки для того, чтобы взаимодействие субъекта с объектами и иными субъектами происходило по модели генерирования смыслов и активных действий, а не по модели изначально проигрышного реактивного ответа на внешние вызовы.

Сила (Strength) — преимущества субъекта.

Наличие в истории успешных и конкурентоспособных для своего времени государств (Византийская империя, Древнерусское государство, Болгарское царство, Российская империя, СССР).

Культурное, духовное, религиозное, политическое, государствостроительное, правовое наследие Византийской империи, несущее в себе парадигму греко-римского цивилизационного универсализма.

Социально-политическое и технологическое наследие СССР, опыт советской альтернативной модернизации.

Высокий уровень развития фундаментальной науки и образования, сравнительно высокий уровень развития «человеческого капитала».

Миростроительная субъектность Византии и Древней Руси как генераторов мощных культурных импульсов в масштабе всей средневековой Европы.

Наличие сакральных центров и ценностных ориентиров (представления о Москве и Тырново как о Третьих Римах, о Киеве как Втором Иерусалиме, о Святой Руси, о Катехоне, о всемирной миссии православного царства в «последние времена», учение о Св. Софии как Премудрости Божьей и т.д.).

Наличие разработанных и актуализированных в культурной памяти православных народов эсхатологических представлений, позволяющих выстраивать стратегическое видение собственного развития и его сверхзадачи.

Наличие внутри цивилизационной общности оригинальных национальных политических культур и политических систем разного типа (российской, украинской, белорусской, сербской, греческой и др.) — с широким диапазоном ценностных установок, представлений, традиций, стереотипов поведения, механизмов управления, но с достаточным уровнем взаимной комплементарности.

Наличие богатого культурного наследия, признанного Западом и изучаемого иными цивилизациями в контексте достижений мировой культуры.

Развитое в русской, украинской, греческой, грузинской и других культурах экстатическое отношение к миру, возможность познания путем озарения, а не логических актов.

Этнокультурная и расовая гомогенность восточных христиан, относящихся к индоевропейской языковой семье (за исключением грузин, представителей большинства православных неславянских народов России — чувашей, татар-кряшенов, вепсов, карелов, удмуртов, молдавских гагаузов, а также православных арабов).

Использование нелатинских алфавитов — кириллического, греческого, армянского и грузинского. (Исключение составляют лишь румынский и молдавский языки, в которых на протяжении их литературной истории периоды использования кириллического и латинского алфавитов чередовались, а также сербский (сербохорватский) язык, у которого под хорватским влиянием есть и латинографичная версия.)

Сохранение большинством православных поместных церквей «старого стиля» (юлианского календаря).

Относительно высокий уровень религиозности в православных странах на данный момент.

Слабость (Weakness) — недостатки субъекта.

Низкий уровень цивилизационной солидарности и кооперации, отсутствие внутрицивилизационной геополитической, геоэкономической, идеологической и ценностной консолидации.

Конфессиональная и цивилизационная разделенность славянского мира. Наличие в историческом прошлом опыта религиозных либо конфессионально окрашенных (в 1990-х) войн между различными славянскими народами и странами. Наличие исторического и актуального опыта вооруженных конфликтов между православными странами.

Конфликты этнокультурных идентичностей между родственными православными народами, вследствие чего одни народы могут не признавать существование либо самостоятельность и культурную самодостаточность других (великорусско-украинско-белорусский, болгаро-македонский, сербо-черногорский, румыно-молдавский конфликты).

Отсутствие привлекательной и эффективной этики международных отношений, практика неисполнения международных договоров и договоренностей, распространенный образ православной страны как ненадежного союзника.

Кризис рационального христианского дискурса в культуре православных народов после гибели Византии; попытки его преодоления в середине XVII — начале XX века не оказались удачными.

Отсутствие на сегодняшний день большого постиндустриального миростроительного проекта.

Отсутствие успешной и конкурентоспособной в современных условиях социальной и трудовой этики.

Сырьевая ориентация и высокая зависимость от внешних факторов российской и украинской экономик, низкий уровень интеграции в «экономику знаний».

Прозападная ориентация политических элит большинства православных стран, неверие в элитной среде в политическую конкурентоспособность восточнохристианского проекта.

Отсутствие консолидированного субъекта, отсутствие интегративного геокультурного образа (подобного образу «Запада» в западнохристианской цивилизации).

Низкая комплементарность российской и украинской политических культур, препятствующая появлению консолидированного геополитического и геоэкономического мегасубъекта в Восточной Европе.

Неразвитость представлений о самодостаточности, уникальности, неповторимости, эксклюзивности восточнохристианской цивилизационной идентичности, распространение представлений о цивилизационной ущербности и «недоевропейскости» православных стран, устойчивые представления о нахождении генераторов общемирового развития исключительно в среде западной цивилизации.

Различные геополитические и геокультурные приоритеты у разных стран восточнохристианской традиции (Греция, Болгария и Румыния являются членами НАТО и ЕС, Украина, Грузия, Черногория стремятся к интеграции в эти структуры).

Распространенные традиции коррумпированности государственного аппарата и феномен «приватизации» государства корпорацией чиновников.

Слабость миссионерской деятельности православных церквей в настоящее время, недостаточное использование языка современной культуры и арсенала современных информационных технологий (по сравнению с католической церковью и протестантскими церквями и сектами).

Отсутствие православных монархических династий с легитимными претендентами на престол (за исключением потомков сербской династии Кара-Георгиевичей).

Непризнанность восточнохристианской цивилизации Западом в качестве равного субъекта на всем протяжении ее существования. Использование Западом этики двойных стандартов по отношению к странам восточнохристианского ареала. Ни одна из них не входит в «Золотой миллиард», ни одна из элит этих стран не интегрирована в мировую элиту (за исключением отдельных «элитариев» и «нуворишей»).

Возможности (Opportunities) — благоприятные факторы внешней среды.

Географическое положение и геоэкономические показатели, позволяющие выстраивать эффективные проекты с участием различных стран восточнохристианского ареала.

Относительная географическая компактность восточнохристианского мира — все входящие в него страны составляют единый массив с общими границами.

На восточнохристианской культурной основе возможно формирование принципиально новой максималистской антропологии, которая, в свою очередь, может стать предпосылкой для поисков и создания нового мирового универсального миростроительного проекта.

Наличие разработанного в богословии Отцов Восточной Церкви учения об обожении как синергии (со-творчестве) Бога и человека и соответствующих духовных практик (исихазм), наличие апофатической гносеологии (постижение Бога через то, чем Он не является) и синергийной методологии по отношению к вопросам свободы и благодати.

Общемировая известность бренда русской классической литературы и русской культуры. Избирательная известность некоторых произведений и феноменов украинской, сербской, болгарской, румынской, армянской, современной греческой культур. Наличие узнаваемых и признанных во всём мире деятелей культуры.

Возможность и необходимость формирования адекватного позитивного «инструментального» отношения к ценностям Модерна (как путем их переосмысления в восточнохристианском цивилизационном контексте, так и путем отыскания их аналогов и прототипов в византийской и древнерусской исторической ретроспективе).

Возросший интерес к православию, православному богословию и религиозной культуре в среде западной интеллектуальной элиты.

Угрозы (Threats) — противодействие внешней среды.

Несоразмерность ресурсов и несоизмеримость потенциалов России и остальных стран восточнохристианской общности, затрудняющие партнерство с Россией, во многих странах рассматриваются изначально как угроза собственному политическому и культурному суверенитету.

Различный политический «темперамент» и уровень амбиций России и остальных стран восточнохристианской общности. Наличие специфической российской политической культуры, существенной чертой которой является концентрация властных полномочий у одного субъекта и подавление им иных субъектов, что препятствует созданию эффективных геополитических и геоэкономических союзов на паритетной основе.

Политическая напряженность между православными странами в современных условиях (российско-грузинский вооруженный конфликт августа 2008 и т.д.).

Планомерная интеграция стран восточнохристианского ареала в политические структуры Запада и его сферу влияния.

Отсутствие в контексте восточноевропейской цивилизационной общности по состоянию на начало XXI века ценностей и когнитивных конструкций, симметричных западным.

Неадекватное представление о православном христианстве и культуре стран восточнохристианского ареала на Западе (в частности, представления о православном цезарепапизме, об «обрядоверии», об отсутствии «логоса» в богословии и философии).

Стереотипное восприятие в российском общественном сознании России как государства-цивилизации, что умаляет цивилизационную солидарность с иными православными странами.

Появление феномена государства-корпорации, логика существования которого размывает цивилизационные ценности и снижает цивилизационную солидарность в международных отношениях.

Усиление восточнохристианской цивилизационной идентичности в России может уменьшить лояльность неправославных народов Москве.

Сравнительно низкий уровень жизни в странах восточнохристианской общности, непривлекательность постсоветского образа жизни в сравнении с западноевропейскими и даже центральноевропейскими странами.

Таким образом, «качественный стратегический анализ» восточнохристианской цивилизации позволяет сделать вывод о наличии в ее арсенале немалых ресурсов и возможностей, а также о слабости потенциальных субъектов, и, соответственно, о сложности реализации сценариев прорывного развития.

Одна из главных слабостей восточнохристианской цивилизации в целом и входящих в нее стран по отдельности заключается в очевидности ее недостатков и в неочевидности или малой известности ее достоинств и конкурентных преимуществ.

Цивилизации — это не только культурный или хозяйственный феномен, это способ самосохранения больших социальных групп и всего человечества в целом. За любой из локальных цивилизаций стоит своя история, своя правда, свой уникальный образ мира и вечности. Цивилизационное мышление изначально ориентировано на универсальные ценности — именно поэтому актуализация в современном глобализованном мире цивилизационных чувств таит в себе меньше угроз, чем актуализация, скажем, религиозной, этнической, классовой или групповой идентичности.

Сейчас, в условиях усиления хаоса и неопределенности, в ситуации «миротрясения», резко возрастают и риски, и возможности. Надо только суметь избежать рисков и воспользоваться возможностями. Не исключено, что это единственный способ выживания.

1. 1. К примеру, нередко представители Беларуси, Украины и Грузии обвиняют Россию, представители Македонии — Болгарию, Сербию и Грецию, представители Черногории — Сербию, представители Молдовы — Румынию и Россию в попытках под видом развития цивилизационной идентичности осуществлять культурную экспансию, продвигать и отстаивать сугубо этнокультурные, геополитические или даже экономические интересы.
2. 2. Бродель Ф. Грамматика цивилизаций. М., 2008. С. 39–53.
3. 3. Сорокин П. Общие принципы цивилизационной теории и ее критика // Сравнительное изучение цивилизаций. Хрестоматия. М., 1998. С. 49–50.
4. 4. Eisenstadt S.N. Jewish Civilization: The Jewish Historical Experience in a Comparative Perspective. NY., 1993. P. 13.
5. 5. Цымбурский В.Л. Народы между цивилизациями // Цымбурский В.Л. Остров Россия. Геополитические и хронополитические работы. 1993–2006. М., 2007. С. 212; Ильин М.В. Слова и смыслы. Опыт описания ключевых политических понятий. М., 1997.
6. 6. Андерсен Б. Уявлені спільноти. Міркування щодо походження й поширення націоналізму. Київ, 2001. С. 22.
7. 7. В качестве исключения можно рассматривать наследие русской религиозной философии (Н.А. Бердяев, С.Н. Булгаков, В.В. Зеньковский, С.Л. Франк, Н.О. Лосский) и российской школы философии права (П.И. Новгородцев, И.А. Ильин, Н.Н. Алексеев, Б.А. Кистяковский): в трудах их представителей еще в начале XX века была предпринята грандиозная и до сих пор не осознанная в должной мере попытка создания оригинальной синтетической теории общества, государства и права.
8. 8. Капустин Б. «Цивилизация» как идеологический конструкт // Русский Журнал. 2008. № 3, осень. С. 153.
9. 9. Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. М., 2003. С. 54–60.
10. 10. Несмотря на то, что словосочетания «восточнохристианская цивилизация» и «восточноевропейская цивилизация» следует рассматривать как синонимы, над последним довлеет стереотип послевоенного употребления, когда им обозначались европейские социалистические государства, находившиеся в зоне советского влияния.
11. 11. Межуев В.М. Идея культуры. Очерки по философии культуры. М., 2006. С. 341.
12. 12. Примечателен общий заголовок, под которым во время военной агрессии НАТО против Югославии в приложении к «Независимой газете» от 25 августа 1999 года вышла подборка материалов, посвященных восточнохристианской идентичности в различных странах: «Восточная Европа: кризис идентичности. Он вызван войной в Югославии и сделал актуальным византийское наследство». См. также: Окара А.Н. Национальные интересы в эпоху «столкновения цивилизаций» // Полис. 2000. № 1. С. 85–86; Он же. Тутэйшыя: «Северо-Западный край» ці «Kresy Wschodnie»? // Беларускі Гістарычны Агляд. Т. 7. Сш. 1 (12). Менск, 2000. С. 117–124; Он же. Украина в поисках поствизантийской идентичности // Восточнохристианская цивилизация и восточнославянское общество в современном мире. М., 2001. С. 165–182.
13. 13. Федотова В.Г. Хорошее общество. М., 2005. С. 153–212.
14. 14. Alexander J.C. Modern, Anti, Post and Neo: How Social Theories Have Tried to Understand the «New Word» of «Our Time» // Zetschrift für Soziologie. 1994. Jg. 23. Heft 3. S. 182.
15. 15. Федотова В.Г. Указ. соч. С. 226.
16. 16. Автономова Н.С. Возвращаясь к азам // Вопросы философии. 1993. № 3. С. 17–22.
17. 17. Живов В.М. Святость. Краткий словарь агиографических терминов. М., 1994. С. 70–72.
18. 18. Хоружий С.С. К феноменологии аскезы. М., 1998. С. 150.
19. 19. Попов И.В. Идея обожения в древневосточной церкви. М., 1909. С. 51.
20. 20. См., например: Есаулов И.А. Категория соборности в русской литературе. Петрозаводск, 1995; Он же. Пасхальность русской словесности. М., 2004.
21. 21. См.: Карсавин Л.П. Католичество. Откровения блаженной Анджелы. Томск, 1997.
22. 22. Най Дж.С. Гибкая власть: Как добиться успеха в мировой политике. Новосибирск, 2006. С. 36–37.
23. 23. В данной ситуации представляется уместной аналогия с социальным статусом личности — жизнь человека также протекает в двойной системе координат: социальной и родственной. Человек может подняться по лестнице карьерного успеха, может обрести влиятельных друзей и знакомых, может потом всё это потерять. Но с родственниками отношения поддерживаются независимо от карьерных успехов либо провалов. Хотя, конечно, у успешного человека всегда больше родственников, чем у бедного.
24. 24. Florida R. The Rise of the Creative Class. NY., 2002.
25. 25. См.: Оболенский Д. Византийское Содружество Наций. Шесть византийских портретов. М., 1998.
26. 26. Яковец Ю.В. Глобализация и взаимодействие цивилизаций. М., 2003. С. 44.